Упражнение

Выберитесь куда-нибудь

Вспомните какое-нибудь совместное занятие, которому с радостью предаются ваши друзья или коллеги, но вы избегаете, потому что это глупо, скучно, слишком шумно, или вы чувствуете себя неловко, или в это время вам нужно кормить кошку. Сделайте шаг назад и поразмыслите вот о чем: занятие, ради которого они собрались – не цель, а лишь повод для встречи. Взрослому человеку довольно трудно просто постучаться к приятелю в дверь и спросить, не хочет ли он выйти поиграть. Ваш внутренний ребенок прекрасно понимает: смысл не в том, чтобы победить в игре, распивать напитки или тасовать карты – главное, быть рядом друг с другом. Попробуйте согласиться, когда вас пригласят куда-то в следующий раз, или даже сами спросите, можно ли вам присоединиться. Даже если вам некомфортно вовлекаться в конкретное занятие или разговор, когда будете готовы, позвольте себе погреться в теплом чувстве сообщества.

В определенном смысле терапия и сообщество обеспечивают нас одним и тем же ресурсом: поддержкой и условиями для проработки эмоций. В идеале человек должен иметь доступ к обоим источникам этого ресурса, но депрессия, как правило, сводит его на нет. Надеюсь, вы обладаете хотя бы одним из них. Терапия не заменяет любящих близких отношений, и нельзя ожидать, что ваши друзья или родственники смогут оказать целенаправленную помощь, которую предложит квалифицированный психотерапевт. Сказанное не значит, что нельзя преодолеть депрессию без того и другого, но это еще один фактор, который может усложнить путь к исцелению.

Духи, боги, растения и животные тоже могут быть частями поддерживающей сетки безопасности. Я бы никому не рекомендовал оказаться на планете Земля без защиты. Жить – рискованное занятие, и нужна страховочная сетка, чтобы спасти нас от гибели. Сплетите собственную сеть из тех материалов, которые вам доступны, и берегите ее! Замените шнуры, которые уже перетерлись, затяните потуже узлы, или будьте готовы добавить новые нити. Это может быть новый друг или социальная группа, новая форма религиозного почитания, забота о домашнем питомце, новый собеседник для разговоров – от парикмахера до лицензированного психотерапевта. Любые поддерживающие отношения – дополнительный уровень защиты в вашей эмоциональной сетке безопасности. Во время написания этой книги я начал заботиться о раненом дереве, которое растет рядом с моим домом, и теперь эти отношения – часть моей страховочной сетки. Если вы, например, будете разговаривать с закваской для хлеба (благодаря чему она станет только лучше и пышнее), я не стану вас осуждать.

Бывают времена, когда полезно поговорить с кем-то, кто профессионально учился слушать других людей и предоставлять им поддержку. Это связано с определенными рисками, и в период депрессии очень легко зациклиться на мыслях о том, что может пойти не так. Психотерапия работает, когда мы способны вступить в доверительные отношения с незнакомцем. Чтобы выстроить доверие, иногда требуется время, а если отношения вдруг испортятся, это может разочаровать и расстроить. Отношения с психотерапевтом тем самым похожи на любые другие: с некоторыми людьми мы не сможем найти общий язык. Исцеляющая сила сообщества слишком ценна, чтобы отбрасывать ее из-за того, что те или иные отношения не сложились. Путь отшельника может показаться привлекательным, но все люди – социальные животные. Всего лишь один неудачный эпизод в общении с психотерапевтом – и уже достаточно, чтобы дух депрессии попытался вас убедить, что не стоит больше и пробовать. Но если вам не понравилось то, что произнес психотерапевт, зачем вы так легко доверяетесь словам шепчущего духа, который пытается уверить вас в чем-то, что еще намного хуже?

Чувствовать, что профессионалы не справляются со своими обязанностями, при депрессии может быть особенно тяжело. Как я уже говорил, при работе с психотерапевтом очень важно доверие, а если человек не чувствует, что его внимательно слушают, он не склонен кому-то доверять. Для депрессии также характерен негативный внутренний монолог, и когда возникает шанс, что доверие разрушится, депрессия воспользуется появившейся возможностью, чтобы отговорить вас от дальнейших попыток обратиться за профессиональной помощью. Порой бывает очень трудно хоть немного приглушить эмоциональные волны и позволить психотерапевту заглянуть в ваши внутренние переживания.

В последний раз я решился на подобное с терапевтом, с которым уже работал раньше и к которому испытывал доверие и уважение. Во время первого курса лечения я платил по самой высокой ставке, но когда вернулся во второй раз, терапевт согласился принять меня по семейной медицинской страховке – в нынешней системе здравоохранения это означает значительно меньшую оплату. Во время наших сеансов терапевт сосредоточился на том, чтобы научить меня использовать определенную форму биологической обратной связи, что, как я заметил, позволило ему отсутствовать в комнате большую часть терапевтической сессии. Однако я прекратил эти отношения лишь после того, как на одном из наших сеансов терапевт то и дело прерывался на планирование грядущего праздника Белтейн. Я понимал, что не являюсь для него приоритетом, но не принимал это близко к сердцу. Тем не менее я решил обратиться к другому специалисту.

Важно помнить, что клинические психологи и психотерапевты – такие же обычные люди, а у всех людей бывают плохие дни, а также предубеждения и слабости. Но именно тот факт, что они обладают всеми типичными человеческими свойствами, и позволяет им приносить пользу другим. Если вы оказались разочарованы после первого посещения конкретного психотерапевта, то имеете полное право не приходить во второй раз – вместо этого просто следует прийти к кому-то другому. Мой опыт говорит, что общение с новым терапевтом будет скорее скомканным и неудачным, чем травматичным, и что потенциальные преимущества далеко превосходят риски. Принятие решения о поиске психотерапевта дается нелегко и утомляет, но причины, по которым вы обращаетесь за помощью, не исчезнут только потому, что у вас был неудачный первый сеанс. Подводные камни – часть условий игры.

Слова Рейвена Кальдера помогают понять, почему даже само решение искать психотерапевта может оказаться фундаментальной задачей: «Депрессия, как и любые ментальные расстройства, подвергается стигматизации. А любое слово, описывающее стигматизированную идентичность, само вскоре становится клеймом. До того, как это расстройство было признано психическим заболеванием, хандра или тоска были менее стигматизированы, но это, конечно, не значит, что справиться с ними было легче. Теперь это понимают гораздо лучше, и многим людям можно помочь, но признание расстройства неразрывно связано с понятием „ненормальности“. Людям трудно с этим смириться. Кроме того, клиническая депрессия снижает мотивацию и подрывает желание что-либо делать, а значит, любые сложные поступки и планы (например, обращение за помощью) могут показаться огромной, неподъемной задачей. Это отбивает у страдающих депрессией всякое желание признать всю глубину проблемы, с которой они столкнулись».