Лера видела фото отца. Не могла не видеть. В его ноутбуке, который сейчас лежал у нее в квартире, фото, на котором Петр и отец смотрели в объектив, было установлено в качестве обоев.

Снимок был с прошлогодней рыбалки. Они оба не были любителями делать селфи, но в тот день Петру отчего-то захотелось заснять их, сидящих на брошенной на землю папиной куртке.

Уж очень день был хорош. Тогда Петр еще не думал о Лере, и ему было хорошо сидеть на берегу пруда рядом с отцом. Улов, правда, оказался смехотворным, но на это им было наплевать.

– Папа, они меня вычислят!

Лицо у отца посерело. А давний шрам на щеке неожиданно стал заметнее, чем обычно.

Шрам отец получил еще до рождения Петра. Тогда папа еще работал простым опером и получил ранение, участвуя в задержании группы недоумков, решившихся ограбить банк. Как ни странно, в банде была женщина, она в отца и стреляла.

– Папа, ты ее убил? – спрашивал маленький Петр.

– Нет, – серьезно объяснял отец. – Я не воюю с женщинами.

– Лера видела фотку, где мы на рыбалке!

Отец молчал. Петр испугался, что сейчас он опять скажет, что не воюет с женщинами.

– Когда все кончится, ты ко мне больше не приходи, Петя, – глядя мимо сына, произнес отец.

* * *

Дни шли, а девушка Лера не забывалась. Не то чтобы Глеб постоянно о ней думал и как-то отчетливо страдал, нет, просто скука как одолела, когда Лера вежливо его отшила, так и не отпускала.

Как-то вечером заехала Уля, собрала какую-то ерунду, которая оставалась в его квартире, и уехала навсегда. Глеб этой встречи боялся, но прошло все гладко. Бывшая подруга грустной не казалась, напоследок сказала Глебу, чтобы он позванивал, и даже чмокнула в щеку.

Он тоже хотел ее чмокнуть, но не успел, Уля уже подхватила сумку и исчезла за дверью.

Позвонить Лере он решил и потому, что когда-то пообещал, что будет делиться всей новой информацией, и потому, что надеялся, что после звонка будет проще о ней не думать.

– Глеб! – как-то странно ахнула Лера и проскулила: – Гле-еб!

– Ты хотела узнать, кто залезал к Киямовым…

– Глеб, помоги нам!

– Что? – не понял он.

– Помоги нам! Нам больше некого попросить. Правда!

Наверное, он об этом мечтал. Он спасет ее от всех врагов, и она его за это полюбит. То есть не только за это, еще за то, что он очень хороший. Просто она не сразу это заметила.

– Что случилось? Ты можешь говорить нормально?!

Глеб разозлился – и потому, что не любил бессвязной речи, и потому, что почувствовал: страх в ее голосе не беспочвенный.

– Ты где сейчас?

Она торопливо назвала адрес.

От его офиса езды минут двадцать.

Он доехал за пятнадцать.

Дверь ему открыла Лера.

То ли он успел забыть, какие красивые у нее глаза, то ли только сейчас это заметил.

Глаза были красивые, но очень тоскливые.

И вся Лера казалась несчастной, испуганной и смотрела на него с благодарной робкой надеждой.

Глебу так захотелось ее обнять, что он с трудом сдержался.

За спиной Леры показалась вторая девушка. У той были пшеничные волосы до плеч и кукольно-красивое лицо. Она походила бы на фотомодель, если бы не была сильно заплаканной.

Ему понадобилось какое-то время, чтобы разобраться в ситуации. Сначала говорила только Лера, потом ее стала перебивать Инна.

Неожиданно она замерла, метнулась к книжной стенке, выдвинула ящик. Суетливо отперла лежащий там небольшой сейф.

В нем был пистолет.

Глеб наклонился, разглядывая оружие.

Инна равнодушно отвернулась от стенки. Наверное, она надеялась, что муж захватил пистолет с собой, и теперь ему будет проще себя защитить.

Глеб взял пистолет в руки. В оружии он разбирался слабо, но понять, что пистолет переделан в боевой из газового, ума и знаний хватило.

Пистолет был заряжен.

В этот момент телефон Леры зазвонил.

* * *

– Ты знаешь, куда она ведет? – хмуро кивнул отец в сторону узкой дороги.

Петр покачал головой. Он плохо знал этот район, хоть и ездил на завод всю сознательную жизнь.

– Она ведет к больнице. Та километрах в трех. Лет десять назад я навещал здесь одного товарища.

Отец говорил задумчиво и устало. Он старался не смотреть на Петра, а тот не пытался поймать его взгляд.

Они больше не было отцом и сыном. Папа запретил Петру показываться ему на глаза.

– Сказать, что… – Петр кивнул на багажник. – Что он в больнице?

– Подожди, – остановил Петра папа. – Я давно здесь не был. Съезжу, пригляжусь к местности.

Отец потер рукой грудь. Лицо у него продолжало быть серым, а шрам заметным.

– Папа, с тобой все в порядке?

Вопрос был идиотский. С ними обоими все не в порядке.

– Сердце потянуло что-то. Мне шестьдесят восемь, пора уже сердце чувствовать. Не бойся, прямо сейчас не помру, – садясь за руль, проворчал отец.

Его не было минут двадцать.

Это небольшое время показалось долгим, без отца стало тоскливо и страшно. Петру опять захотелось обнять папу, когда серая машина показалась из-за кустов, но теперь сделать это было невозможно.

– Ты проехал прямо через лес? – спросил Петр.

– Здесь есть старая дорога. Заросшая. Но я проехал. – Папа вылез из машины и поморщился. – Звони. Хорошо, если приедут обе.

Петр достал телефон, помедлил, сжимая его в руке, и решился.

– Чем занимаешься? – Он заставил себя улыбнуться, когда в трубке зазвучал Лерин голос.

Слушать его ему не хотелось, она уже была мертвой.

– Я с Инной.

Петру показалось, что произнесла она это виновато.

Оттого, что она не пытается скрыть от него, что помогает подруге, стало еще тоскливее.

Она принадлежит к тем немногим женщинам, которым всегда можно верить. Жаль, что она уже мертвая.

Впрочем, на фоне того, что у него больше нет отца, все остальное – мелочи.

– Петя…

– Хорошо, что ты с Инной, – быстро сказал Петр. – Тут такое дело… Борис в больнице. Скажи Инне, что ничего страшного. У него сильно закружилась голова, и женщины вызвали «Скорую». Пусть Инна подъедет… – Он объяснил, где будет ждать. – Я ее встречу.

Он немного постоял, сжимая телефон в руке, но жена Бориса не перезвонила, не попыталась его расспросить.

Это хорошо, значит, она уже кинулась к мужу.