Прямо перед ним стоял джип с номером, который называла Инна – два-два-четыре.

Глеб опустил ветки, переместился влево.

Отсюда была видна поляна.

Лера и Инна стояли, прижавшись друг к другу у толстой сосны.

Высокий мужчина, встретивший их на трассе, заботливо кинул им под ноги ветровку и тоном радушного хозяина предложил:

– Садитесь. Ждать придется до вечера.

– Где Боря? – хрипло спросила Инна, а Лера схватила ее за руку.

– Вы увидите его вечером!

Это сказал еще один мужчина, его Глеб сразу не заметил.

Людей на поляне можно было принять за отдыхающих. Если бы девушки не жались друг к другу.

Второй мужчина был немолод. Пожалуй, теткин ровесник.

В висках застучало. «Я не справлюсь, – тоскливо подумал Глеб. – Я не сумею. Я не спецназовец».

Наверное, Глебу не удалось стать индейцем, старик обернулся в его сторону.

Глеб замер.

Убежать?.. Вызвать полицию?..

Мужчина медленно двинулся в его сторону.

Потом Глеб удивлялся, что смог это сделать.

Он схватил старика за горло, когда тот был метрах в полутора от ельника. Сжал левым локтем шею мужчины, а правой рукой приставил к его голове пистолет. Как супермен в кино.

Даже догадался прикрыться стариком.

У того, что моложе, тоже, как в кино, мгновенно появился в руке пистолет.

«Я не справлюсь… И бежать поздно…»

– Брось оружие! – хрипло крикнул Глеб. – Брось!

Ему повезло, старик не сопротивлялся. Он даже как будто обмяк. Глебу приходилось его поддерживать.

– Папа… – глядя на старика, прошептал Петр. – Папа!

– Брось оружие!

Тот, что помоложе, смотрел на отца непонимающими глазами. Он как-то сразу изменился, перестал быть суперменом, сделался растерянным, испуганным и даже вроде бы стал меньше ростом. И опустил руку с пистолетом, как будто держать его ему было тяжело и незачем. Глеб понимал, что растерялся враг только на минуту, и это надо как-то использовать.

Он не сумел. Он не супермен и спецназовец, он всего лишь айтишник.

Моментом воспользовалась Инна.

Бросившись к молодому, она ударила его по руке. Пистолет отскочил, упал в траву.

Петр не кинулся за оружием, он шагнул в сторону отца. И тогда Глеб понял, что враг сдался.

Больше одного шага Петр сделать не успел, Инна подхватила пистолет и ударила им Петра по лицу.

– Где Боря?!

Глеб больше не держал старика, и тот упал. Глеб успел этому удивиться.

– Папа…

– Где Боря?!

– Там, – кивнул в сторону Петр. На Инну он тоже смотрел непонимающими глазами. По лицу у него текла кровь. – Там, за кустами.

Глеб не стал мешать ему склониться над отцом.

Глаза у старика были закрыты. Он умер через несколько минут.

«Петр сдался, потому что один не смог бы скрыться, оставив за собой гору трупов», – отчего-то равнодушно подумал Глеб и подошел к бессильно опустившейся на траву Лере.

– Испугалась? – глядя на нее сверху вниз, спросил Глеб.

– Очень, – кивнула она.

– И я испугался.

Этого не стоило говорить, перед женщинами надо выглядеть суперменом.

* * *

Рядом слышался тихий голос. Держаться за него было хорошо, приятно.

Голос умолк. Борис хотел попросить, чтобы он заговорил снова, но не смог. Еще хотел открыть глаза, но тоже не вышло.

– Все хорошо, Боренька, – снова зазвучал голос. – Все хорошо…

Ему очень хотелось, чтобы Инна взяла его за руку, и он попытался пошевелить пальцами.

Наверное, это удалось, потому что жена сжала его ладонь и принялась гладить пальцы. Он знал, что это Инна. Он ни с кем не мог ее перепутать.

От того, что она говорит и держит его за руку, стало совсем хорошо, и он снова провалился в небытие.

Рядом с женой небытие не казалось страшным.

– Нет худа без добра, – улыбаясь Борису, подытожила теща. – Ты теперь герой, мы все тобой восхищаемся.

По тому, что писали СМИ, Борис действительно выглядел героем. О похищении с засекреченного предприятия каких-то научных тайн они писать, конечно, не могли, сами толком ничего не знали, но намекали, что такое могло иметь место, и пресек это директор. За что едва не лишился жизни.

Борис подозревал, что статьи появились, потому что тесть постарался.

Тесть и теща смотрели на Бориса с нежной жалостью, выглядел он после больницы неважно.

– Мы с Борей хотим съездить отдохнуть дней на десять. Присмотришь за Мишей? – спросила маму Инна.

– Присмотрим, конечно, – ответил за жену тесть. – Отдохнуть тебе, Боря, надо. – Тесть пристально посмотрел на Бориса. – У меня для тебя хорошая новость. Вернешься из отпуска, обсудим.

– Давайте обсудим сейчас, – засмеялся Борис. – Зачем откладывать на потом хорошие новости.

– Тебя переведут в министерство с очень хорошими перспективами. С очень хорошими.

Что-то подобное Борис предполагал. Теща, когда приходила к нему в больницу, намекала, что Бориса ждет повышение, о котором можно только мечтать.

– Люди наверху, на самом верху, – теща понижала голос, – ценят бескомпромиссность и мужество.

– Спасибо, Филипп Антонович, – искренне поблагодарил Борис. – Я хочу остаться на своем месте.

Больше никто не будет принимать за него решений. Петр был хорошим инженером, но и он, Борис, не дурак. Справится.

Конечно, пахать придется много, но работы Борис не боялся.

Он будет много и тяжело трудиться, а вечером приходить домой, к любимой жене и сыну.

Борис подхватил на руки прыгающего около родителей Мишу.

– Пап, ты герой?

– Нет, – сказал Борис. – Я обычный мужчина. Героизм проявили те, кто меня спас.

Еще он хотел сказать, что к героизму обычно приводят чьи-то глупость и разгильдяйство, но решил, что эта мысль слишком сложна для пятилетнего ребенка.

Миша обнял его за шею, у Бориса отчего-то едва не выступили слезы. Впрочем, ему простительно, он сильно получил по голове.

Совсем некстати, мешая полному счастью, мелькнула печальная и ненужная мысль, которая не в первый раз портила ему настроение. Мысль о неродившемся ребенке, которого никто не успел полюбить. И о женщине, которой не удалось увидеть свое дитя и перед которой Борис был виноват. Впрочем, мысль появлялась ненадолго, и он уже научился ее прятать.