Совсем прекрасно будет, если приедут они обе, и не на такси. Лишние свидетели опасны.

Доставать тело из багажника вдвоем было проще, чем одному.

Борис дышал, билась жилка на шее. У раны на голове запеклась кровь.

Багажник тоже был испачкан кровью. Петр вытер ее тряпкой, смочив ту газировкой из бутылки.

Наверняка следы крови можно будет обнаружить, но он не собирался доводить дело до экспертизы.

– Папа…

– Вечером спустим машину в карьер.

Решение было отличное. Автокатастрофа. Оглушить женщин, спустить машину с тремя телами в заброшенный карьер километрах в десяти от их дачи – и все.

Автокатастрофы там случались. Об одной Петр прочитал в новостях совсем недавно.

Совсем хорошо будет сделать так, чтобы машина загорелась, но и без этого едва ли кто-нибудь решится переквалифицировать автокатастрофу в умышленное убийство. Даже если такие подозрения возникнут.

Лишние проблемы никому не нужны, и ментам тоже.

Торфяной карьер пустовал давно. Лет пять назад администрация пыталась устроить там свалку, но местные жители активно воспротивились, и власти сдали назад.

Добираться до карьера было далеко, километров шестьдесят. Если по объездным дорогам, еще дольше. Петр не догадался бы использовать карьер.

– Папа, дай мне пистолет, – неожиданно попросил Петр. – Он с тобой?

Отец помолчал, подошел к джипу, откуда-то из-под сиденья достал оружие и протянул Петру.

Отец знал, что использовать его Петр сейчас не станет. Папа всегда его понимал. Наличие оружия успокаивало и придавало сил, а они Петру сейчас требовались.

– Пистолет положим в машину.

– Да, – сказал Петр. – Конечно.

Менты найдут пистолет у мертвого Бориса, и им придется поверить, что свидетелей убрал именно он.

Петр сел за руль, выехал на ведущую к больнице дорогу, потом на трассу, задом прополз несколько метров, чтобы встать перед поворотом, и вышел из машины.

Жена Бориса не могла появиться раньше, чем минут через сорок.

Подмывало позвонить Лере, уточнить, где они сейчас находятся, но он сдержался.

На солнце было жарко. Он отошел поближе к деревьям и сел на траву.

Шум трассы заглушал слабый шелест леса. Пахло выхлопными газами. От этого лес за спиной казался ненастоящим.

Скорее бы закончился этот день, помечтал Петр.

Завершить все это, забыть. Поменять работу или в самом деле уехать за границу и просто ничего не делать несколько лет.

Ничего не делать ему захотелось еще до того, как Киямова появилась у него в кабинете.

После этого желание окончательно оформилось.

– Можно? – заглянула в дверь Анфиса, держа в руках стопку бумаг.

Только она умела так ехидно и нагло улыбаться.

– Заходи, – кивнул ей Петр.

Рабочий день уже закончился, он еще удивился, что секретарша задержалась без необходимости.

Она уселась, побарабанила пальцами по столу.

Петр терпеливо ждал.

– Я хочу десять процентов, – наконец спокойно заявила она, взглянув прямо в глаза Петру.

– Не понял, – опешил он.

Нет, пожалуй, он сразу все понял.

Анфиса молча положила перед ним текст договора и отдельно акт сдачи отходов.

– Я хочу десять процентов, – повторила она.

Петр какое-то время еще разыгрывал непонимание, но потом это ему надоело.

– Я подумаю над твоим предложением, – засмеялся он. – Иди.

– Долго будете думать? – Она не двинулась с места.

– Столько, сколько сочту нужным.

Как ни странно, в тот момент ему стало весело.

Наверное, оттого, что к тому времени завязать с подпольным бизнесом ему уже хотелось, и необходимость сделать это срочно не только не пугала, но даже помогла принять окончательное решение.

Анфиса еще побарабанила по столу и вышла из кабинета.

В тот момент он ею искренне восхищался. А еще подумал, что они похожи и могли бы составить отличную пару.

Это было ровно за неделю до того, как он подъехал на велосипеде к ее даче.

Мог бы сделать все и раньше. Что у нее есть дача и где она находится, он узнал на следующий день после того рокового разговора, последив за ней субботним утром как заправский сыщик.

Ехал вместе с Киямовой в электричке и удивлялся, как легко можно так много узнать о человеке.

Тогдашняя легкость казалась хорошим предзнаменованием.

Жаль, что в то время он уже думал об Анфисиной подружке Лере чаще, чем требовалось. Анфиса сейчас была бы на его стороне.

И папа не сказал бы, что больше не желает его видеть.

На трассе было шумно, и он не сразу услышал звонок.

* * *

– Петр, – показала Лера подруге звонивший телефон. А Глебу объяснила: – Это Петр, он работает вместе с Борей.

Еще нужно было объяснить, что Петр ее гражданский муж, и Борис подозревает его бог знает в чем, но этого говорить не хотелось.

– Да, Петь. – Лера постаралась сказать это весело. – Я с Инной.

– …Тут такое дело… Борис в больнице… – Голос Петра звучал озабоченно.

Это вернуло ее в нормальную реальность, где не бывает таинственных исчезновений и все имеет простое и логичное объяснение.

– Боре стало плохо, коллеги вызвали «Скорую», – бросив телефон в сумку, деловито сказала Лера подруге. – Петр сказал, что ничего страшного, просто закружилась голова. Врачи всегда перестраховываются, ты же знаешь. Поехали, Инночка. Петр ждет нас около больницы.

Инна продолжала смотреть тупыми непонимающими глазами, и Лера поторопила:

– Запирай дверь, поехали. Петр сказал, что ничего страшного нет.

– Кто такой Петр? – Глеб, как сел в кресло, когда она начала говорить по телефону, так и продолжал сидеть. Даже не пошевелился.

– Петр работает с Борисом.

Надо сказать, что Петр ее гражданский муж, что Лере с ним хорошо и она напрасно побеспокоила Глеба.

– Куда он вас зовет?

– В больницу. Та рядом с заводом. Простите, Глеб, что я вас… что отняла у вас время.

– У Бори никогда не кружится голова. – Инна наконец заговорила. До этой минуты Лере казалось, что подруга потеряла дар речи.

– Все когда-нибудь случается в первый раз. Поехали, Инна.

– Я вас отвезу. – Глеб наконец поднялся с кресла.

– Не надо. – Лера покачала головой. – Не стоит, мы доберемся сами.