– Созвал вас князь для того, чтобы предложить вам создать совместное со мной паевое торговое предприятие. Вы будете получать навар не более половины от продажной цены, всю прибыль сверх того – будете возвращать мне.

– Да как же это?! На кой ляд нам такое предприятие?! – со всех сторон послышались возмущенные реплики.

– Все мои товары, что пойдут на русский и восточные рынки, я буду продавать только тем боярам и купцам, кои в Смоленском паевом торговом предприятии будут состоять! И никому более! Или вы думаете, что на следующий год ко мне не потянутся за товарами купцы со всей Руси? А? Хотите мимо денег пролететь?

Бояре, задумчиво поглаживая бороды, замолкли.

– Молчите? Правильно, так как понимаете, что я прав! А теперь хорошенько подумайте: те, кто войдет со мной в дело, сможет продавать, к примеру, ту же соду по всей Руси и, при желании, восходним странам! Более никаким другим купцам, кроме немецких, да венецианским торговым гостям, я свой товар продавать не буду. Все излишки буду отдавать созданной братчине – товариществу, кое мы с вами создадим. А кроме товаров, ныне продающихся, я пайщикам торговой компании по весне буду продавать металлическую посуду – котлы, сковороды и так далее!

– Почему, княжич, ты так немецких да италийских купцов привечаешь? – поднявшись, спросил Дмитр Ходыкин.

– С ними никакой братчины я создавать не намерен! Просто мне кажется, вам пока за глаза хватит русского и восточного рынков. В будущем я, может быть, европейский рынок вам отдам на откуп, но пока европейцы поставляют много нужных мне товаров, расплачиваюсь я за них в том числе и товарами собственного производства. Какая мне разница, где они купят мой товар – в Смоленске или Риге. Вы-то все равно серьезного морского флота, чтобы плавать до их германских земель, не имеете. Вот когда обзаведетесь своими морскими судами, то тогда с вами и поговорим о немцах, венецианцах и прочих.

– А посуда откель возьмется? – спросил боярин Есиф Симеонович.

– Сами же знаете, что я железоделательный завод строю, к весне он первый товар должен дать.

– Я вхожу в твое паевое торговое предприятие, княжич, – вскочил, подавая голос, Андрей Полюдович.

И тут как плотину прорвало, вслед за ним пожелали вступить и большинство присутствующих на этом собрании. Чуть не возникла потасовка, так как некоторые из торговых людей, бояр друг друга на дух не переносили, а тут неожиданно оказались в одной связке.

Минут десять ушло, чтобы мои новые компаньоны перестали махать кулаками и успокоились.

– Через своих доверенных купцов можно ли, Владимир Изяславич, в твое предприятие войти? – подал голос смоленский посадник Артемий Астафьевич.

– Да пожалуйста! В Уставе нашей братчины все чин чином распишем, кто туда входит и на каких правах. Пока Днепр не встал, подвозите соль, она мне требуется в больших количествах.

– Скажи-ка, княжич, а ты нам, своим новым пайщикам, будешь раскрывать секреты производства? – спросил смоленский тысяцкий Михалко Негочевич, тот еще жучара.

– Нет, конечно, вы со мной организовываете не производственное предприятие, а торговое. Производственные секреты вам знать не следует! Новые товары я сам буду производить, ваша помощь в этом деле мне не требуется.

– Верно глаголешь, княжич, – меня поддержали сразу несколько голосов, – некоторым пронырам только покажи, так они сразу из товарищества выскочат и сами начнут в печах варить!

Затихшая было бранная перепалка разгорелась с новой силой. Но минут через двадцать товарищи выдохлись, затихли. Тут прозвучал неожиданный для всех вопрос:

– Ответь нам, княжич, – поднялся Фёдор Волковников, входящий в организацию купцов-вощников. – Как быть, если в твоем паевом предприятии будут купцы, состоящие в других купеческих братчинах? За такое двурушничество нас могут оттудова повыгонять. Что делать?

Присутствующие задумались, похоже, у многих из головы вылетело, что некоторые из них состоят где-то еще. И им было непонятно, как на совместный бизнес с княжичем посмотрят их компаньоны.

– Сами не можете, вписывайте своих людей, приказчиков или еще как исхитряйтесь!

Снова разгорелась жаркая дискуссия. Сидел я во время этих склок совершенно спокойно, не шевеля ни единым мускулом, не произнося ни одного слова. Ждал, когда они успокоятся и обратят на меня свое пристальное внимание. Затем я все так же спокойно, как ни в чем не бывало, продолжал с ними общение. Такая абсолютно не свойственная подросткам, да и большинству взрослых, выдержка волей-неволей заставила многих присутствующих еще больше зауважать наследника смоленского князя.

Наконец купцы с боярами, состоящие в профессиональных организациях – складчинах и братчинах, – сошлись во мнении, что, так как бизнес с княжичем явно выходил для них не профильный, поскольку такими товарами на Руси если и торговали отчасти, то только восточные купцы с венецианцами, значит, и торговые общества, в которых они состоят, не смогут им выкатить никаких претензий.

Дождавшись, пока собрание угомонится и все внимание снова сосредоточится на мне, я заявил:

– Но с вами, уважаемые господа, я хотел бы открыть не только торговое, но и совместные производственные предприятия…

– Зовешь нас присоединиться к своим кузнецам в железоделательный завод? – спросил боярин Басин.

– Не угадал, боярин, – ответил я, чуть улыбаясь. – Я планирую начать производство стекла, бумаги и мыла.

Что тут началось после этих слов! Все, перебивая друг друга, делились своим энтузиазмом и мыслями по поводу услышанного. Но успокоились быстро, минут через пять. Наконец из «зала» раздался первый осмысленный вопрос.

– Ты, княжич, сказал, что хочешь завести стеклодельное предприятие, – подал голос боярин Андрей Микулинич, смоленский стеклодельщик. – А что будет с нашей братчиной, в коей я вместе с еще двумя боярами состою, у нас, между прочим, уже есть своя стеклодельная мастерская?

– Вы что выпускаете? – задал вопрос я и тут же сам на него ответил: – Браслеты, перстни, бусы да посуду кой-какую. Я со своим предприятием вашему делу помехой не буду, так как другой стеклянный товар делать буду, – и тут я опять огорошил всех присутствующих, сказав: – Оконное листовое стекло, разноцветные стеклянные камни и зеркала!

Собрание взорвалось. Если оконное стекло (оконницы) были делом привычным, о каких разноцветных камнях идет речь, бояре с купцами не поняли, то зеркала до недавнего времени (до захвата крестоносцами Константинополя), кроме как в Византии, негде в мире не выпускались!

– Мы с боярами с тобой в деле! – быстро сообразил, чем пахнет производство зеркал, владелец стеклодельной мастерской. – Только хоть убей меня, я не пойму, как ты зеркала будешь делать, да и восточные эти благовония – мыла, или твой отец и наш князь раздобыл где византийского мастера?

– То не твоя забота, Андрей Микулинич, – спокойно ответил ему, – недаром сказано в Библии: «Большие знания порождают большие печали». Так ты со мной, Андрей Микулинич?