хотя одета она была… как оборванка какая-то. Такие короткие синие штаны и чёрная узкая рубаха без рукавов.

Эльдар показал знаками и Дэя решила, что он говорит про джинсовые шорты и майку, в которых она всегда и ходила. Самая любимая и удобная одежда.

— Волосы распущены, она то и дело сдувала их с лица. И она копалась в земле. С другими девчонками и мальчишками. На огороде. Кажется, что-то сажали. Они не столько копались, сколько смеялись, толкались… в общем, как я с друзьями. И я только тогда понял, что Королева — обычная девчонка. И что я всегда думал, будто Королева — это как символ. Как идол, что ли. Как статуя, на которой женился, она там что-то делает, ходит, холодная и отстранённая, смотрит издалека и сама по себе. И я сам по себе. И весь этот брак — только для галочки. А мне хотелось бы настоящую семью. Живую и счастливую. Думал, будто в Королеве обычного ничего нет. Она вся — воля и сила, душа Земель. Не человек.

Он помолчал и с улыбкой добавил.

— Но я увидел сон… и согласился. Они тогда так обрадовались, будто это они на Королеве женятся. А когда я увидел тебя — тогда, в первый раз, в замке, знаешь, что я подумал?

— Что? — С опаской спросила Дэя, в который раз вспоминая, до чего докатилась и кляня тот день!

— Что я не ошибся. Ты живая и настоящая. И очень интересная.

Дэя не поняла, как дальше получилось, что она вскочила. Но он сказал ей такие слова, которые нельзя просто взять и пропустить мимо ушей.

Она подошла к Эльдару. Тот сидел на камне и поднял голову, чтобы её видеть.

— Тот же ночью провели обряд привязки и я стал твоим Стражем. — Добавил он. — Сам. Меня никто не заставлял.

И почему она вдруг заплакала, Дэя тоже не поняла. Она подняла руки, обхватила и прижала голову Эльдара к своей груди. По щекам потекли слёзы, Дэя всхлипнула и забормотала.

— И мне… мне так повезло, что это ты! Я как подумаю, что выбрать могли Вавиона… нет, я понимаю, конечно, что он хороший, но жить с ним — это же ужас! Или братьев этих… или того расчётливого кандидата, о котором ты рассказывал.

Эльдар обнял её за талию.

— Ну что ты? Ничего же не случилось.

— Мне так повезло, что это ты! Правда! Ты даже не представляешь, как я рада, что это именно ты!

Дэя отпустила его, чтобы Эльдар увидел, что она не шутит. Что она правда считает это везением. Пусть даже всё ещё не понимает, насколько это везение велико!

Эльдар потянул её на себя, Дэя села ему на колени, обняла за плечи и так получилось, само собой, что она его поцеловала. Или Эльдар её. Хотя, какая разница? Он крепко обнимал Дэю, а Дэя — его, они дышали урывками и торопливо целовались. И теперешние поцелуи совсем не напоминали те жалкие прикосновения, которые были вчера.

Они целовались, наверное, час. И кажется, можно было провести за этим занятием гораздо больше времени. Сутки… неделю… а может, всю жизнь. Без еды и сна, Дэя была согласна! И даже говорить не нужно было. Прикосновения всё делали за них, Дэя начисто забыла и про Питомник, и про магию, и про змею, и про Пташека.

А вот Пташек про них не забыл. Вскоре в приятный туман, окружающий Дэю ворвалось цоканье копыт и недовольное фырканье, которое всё больше приближалось, до тех самых пор, пока Дэе в бок не уткнулась лошадиная морда.

Поцелуи пришлось прекратить. Эльдар погладил напоследок её подбородок и отстранился. Спросил у Пташека:

— Ну чего тебе неймётся?

Дэя тоже посмотрела на Пташека. Настроение у неё было прекрасное и она не злилась, просто хотела узнать, что происходит.

— Ого. — Вдруг сказал Эльдар. И встал, подняв заодно Дэю.

Она сразу посмотрела туда, куда смотрел он.

Вдалеке виднелась вереница бредущих друг за другом людей. Они были довольно далеко, но можно было разглядеть уставшие, сгорбленные фигуры, и что они идут медленно, но упорно, и что на них длинные свободные одежды.

— Вот это да! — Сказал Эльдар. — Это же путники! Я никогда их не видел.

— Какие ещё путники?

— Ну, они верят, что мы должны жить без магии. Вроде как — раз она уходит от нас — скатертью дорога. От магии одни беды. Она делает нас слабыми и капризными. А надо быть сильными и рассчитывать только на данное от рождения тело и его возможности. Иначе мы вымрем, бла-бла-бла, всё такое.

— Да?

Дэя, прищурившись, смотрела вперёд.

— А куда они идут?

— Похоже, туда же, куда и мы.

— А мы куда идём?

— Сейчас.

Эльдар достал из сумки карту, привычно разложил на земле.

— Знаешь, где мы? Можешь показать?

Дэя поискала глазами те горы, куда они завернули по пути. Нашла. Потом то место, где закончилась магия и куда она не смогла пройти к пикам. И ещё место, где мыши подарили ей кусок проволоки. М-да… Вроде бы нашла. Вот отсюда они свернули с Тропы, примерно там же на Тропу вернулись. И поехали на Пташеке дальше. Значит…

— Наверное, мы тут! — Дэя ткнула пальцем чуть выше того места, где они уходили с Тропы.

— Ха! Смотри — мы тут!

И он показал так далеко, что Дэя туда даже не смотрела, пока искала. Почти на самую дальнюю точку Тропы, выше которой была только россыпь равнин и холмов.

— Тут? Но как?

— Пташек помнишь как летел?

— Ещё бы! Я всю дорогу с закрытыми глазами провела, боялась, что он ка-ак навернётся!

— Ага, он старался.

— Но получается… он умеет такую бешеную скорость развивать?

— Ага.

— Какую?

— Ну я не засекал, конечно, но иногда на него находит и он скачет как ужаленный! А в этот раз он ещё и к магии бежал. Правда, там дальше магии опять не будет. Но Пташек об этом пока не знает.

Они молча уставились на Пташека, который прохаживался вокруг, словно обо всех забыл и лениво помахивал хвостом. Дэя поболтала головой.

— Так. Ладно. Значит, мы проехали так далеко?

— Да. И добрались до верхней точки Тропы. Теперь снова надо свернуть туда, вдаль — там заканчивается магия. И нет гор. То самое место, куда мы пойдём, чтобы ты посмотрела… ну, на то, что хотела увидеть.

— Ну а эти путники, куда они идут?

— Судя по направлению, туда же. В Землю Пустоты. Так она называется.

— Хочешь сказать, идут туда, где магия заканчивается?

— Да