Пациенты, в свою очередь, также склонны к нему, как иподозреваемые, и по одной и той же причине – страх. Рэй разговаривал с Энни всвое рабочее время, и скорее всего в период между разговором с Аланом иконсультацией у Рэя, головные боли Энни в самом деле прошли. Возможно прошли.Рэй рассказал впоследствии Адану за стаканом бренди в своем доме в Касл Вью,что симптомы частенько появляются и исчезают в случае, если опухоль расположенав верхней части ствола головного мозга.

– Спазмы часто характерны для опухолей ствола, – сказал он.– Если у нее случился спазм… – и пожал плечами. Да. Может быть. А может быть итак, что невыявленным дополнительным виновником смерти жены и сына Алана былчеловек по имени Тэд Бомонт. Но Алан не находил в своей душе обвинений и дляТэда.

Не все, что происходит в провинциальных городах, известно ихжителям вне зависимости от того, насколько чутки их уши и говорливы языки. ВКасл Рок знали о Фрэнке Додде, спятившем и убивавшем женщин еще во временашерифа Бэннермана, знали и о Куджо, Святом Бернарде, который «развлекался» наГородском Шоссе № 3, известно было и то, что дом на берегу озера,принадлежавший Тэду Бомонту, писателю и вообще местной знаменитости, сгорелдотла летом 1989 года, но неизвестны были обстоятельства, при которых произошелпожар, и то, что Бомонта преследовал человек, которого и человеком трудноназвать, скорее чудовищем, которому нет имени. Алан Пэнгборн, в отличие отостальных, все это знал, и страшные видения время от времени мучили его ночами.Все эти события закончились так или иначе к тому моменту, когда Алану сталоизвестно о головных болях Энни… если не считать того обстоятельства, что насамом деле закончилось далеко не все. В результате нескольких телефонныхзвонков напивавшегося до чертиков Тэда, Алан стал невольным свидетелем разрывабрачных уз Бомонта, и постепенного но необратимого крушения его здоровья.Одновременно и параллельно с этими событиями встало под угрозу и состояниенервной системы самого Алана.

Однажды ему случилось прочесть статью в журнале, который онвзял в руки в ожидании приема у врача. Статья была посвящена черным дырам –огромным пустым небесным пространствам, которые, как писали, являлисьсредоточием антиматерии и алчно всасывали в себя все, что попадалось им напути. Конец лета и осень 1989 года, посвященные делу Бомонта, стали личнойчерной дырой Алана. Были дни, когда он задавал себе самые простейшие вопросы изатруднялся на них ответить. Были ночи, когда он лежал без сна до самогорассвета, брезжившего на востоке, и заставлял себя бодрствовать, боялся заснуть– на него несся с огромной скоростью черный «торонадо», а за рулем этогочерного «торонадо» сидел разлагающийся труп, а к заднему бамперу черного«торонадо» была приклеена табличка с надписью: СУЧИЙ ЩЕГОЛЬ. В те днидостаточно было воробью сесть на перила крыльца или пролететь над газоном, какон готов был закричать от ужаса. Если бы Алана спросили, он бы ответил: «КогдаЭнни прихватило, я был не в себе». Но этот ответ был бы слишком прост. На самомделе в его сознании тогда проходила непримиримая борьба с надвигающихсябезумием. Сучий щеголь, вот кто донимал его, вот кто сводил с ума. Он иворобьи.

Не в себе он был и в тот день, когда Энни с Тоддом сели в ихстаренький «скаут», предназначенный для разъездов по городу, и направились вХемфиллз Маркет. Алан снова и снова возвращался в памяти к состоянию иповедению Энни в то утро и не мог вспомнить ничего необычного. Он был вкабинете, когда они уезжали. Он выглянул в окно и помахал им на прощание.

Прежде чем сесть в машину, Тодд тоже помахал в ответ. В тотмомент он видел их живыми в последний раз. Проехав три мили по шоссе 117 и вмиле от Хемфиллз Маркет, их «скаут», потеряв управление, свернул с шоссе набольшой скорости и врезался в дерево. Прибывший на место происшествия отрядполиции установил по характеру повреждений, что Энни, обычно чрезвычайновнимательная и осторожная за рулем, ехала со скоростью, как минимум семьдесятмиль в час. Тодд был пристегнут ремнем. Энни – нет. Она, по всей видимости,скончалась, пробив телом ветровое стекло» одна нога и рука до локтя остались всалоне. Тодд, видимо, оставался жив, пока не взорвался помятый бензобак. Этомучило Алана больше всего остального. То, что его десятилетний сын, писавшийшуточные астрологические прогнозы для школьной стенной газеты и живший успехамиМалой Лиги, был еще жив. Он, скорее всего, сгорел, пытаясь освободитьзаклинивший замок пристяжного ремня.

Было произведено вскрытие. Вскрытие показало опухоль мозга.Опухоль, как сказал потом Ван Аллен, была совсем крошечная. С горошинку, так онвыразился. Он не сказал, что опухоль была вполне операбельна, если бы еевовремя диагностировали, это Алан прочел в его ускользающем виноватом исострадающем взгляде. Ван Аллен сказал, что у Энни скорее всего произошелспазм, который, случись он раньше, навел бы медиков на нужный след. Этот спазмсотряс тело Энни, как электрический разряд, заставил ее вдавить педаль в пол ипотерять контроль над машиной. Он не рассказал Алану все эти подробности пособственной воле. Он выдавил из себя все это по мере того, как Алан сбеспощадным пристрастием допрашивал его, и потому, что Ван Аллен понимал – горене горе, а Алану необходимо знать правду, или хотя бы часть правды, которуюмогут знать те, кто не был в этот момент в машине.

– Послушай, – Ван Аллен коротко и осторожно как до раныдотронулся до руки Алана. – Это был несчастный случай, и только он. Ты долженпонять. И жить дальше. У тебя есть еще один сын, и ты нужен ему так же, как оннужен тебе. Ты должен жить и работать как прежде.

И Алан пытался. Ужас и страх перед безумием, вызванным деломТэда Бомонта, ужас перед (воробьи, воробьи летают) птицами, начинал постепеннопроходить, и он честно пытался склеить свою разбитую жизнь – вдовец,полицейский провинциального городка, отец подростка, взрослевшего иразвивавшегося слишком быстро… и не Полли тому причиной, а несчастный случай.Жуткая психологическая травма – сын, я должен тебе сообщить страшную весть,собери все свое мужество… А потом он, конечно, заплакал, и вслед за ним заплакалЭл.

И все же они перестраивали свою жизнь и до сих порпродолжали ее строить. Острые углы стали постепенно сглаживаться, но кое-чтооставалось, не желало уступать дорогу.

Во-первых, огромный пузырек аспирина, опустевший за неделю.

Во-вторых то, что Энни не пристегнулась в машине. Эннипристегивалась всегда.

Через три недели бессонных мучительных ночей он все жеотправился к невропатологу. Снявши голову, по волосам не плачут… и тем неменее. Он пошел потому, что невропатолог мог дать ответы на вопросы, которыебольше некому было задать, и еще потому, что из Ван Аллена ответы надо быловытягивать щипцами, а он от этого устал. Имя доктора было Скоупс, и впервые вжизни Алан спрятался за свою профессию, сказал, что его вопросы связаны соследственной работой. Доктор подтвердил основные подозрения Алана: да, люди,страдающие опухолями мозга, часто бывают рассеяны, а иногда склонны ксамоубийству. Когда человек с опухолью мозга совершает самоубийство, он почтивсегда делает это импульсивно, после размышлений, продолжающихся не болееминуты или даже нескольких секунд. Может такой человек взять с собойкого-нибудь, спросил Алан.