– А ты стараешься изо всех сил, – язвит он.

Да уж. Правда, только тут сколько ни пытайся, божественного ангела с прелестными кудрями не переплюнуть. Так что любые старания тщетны.

Вопреки нехорошему предчувствию, после занятий я направляюсь на тренировку. Я знаю, что Бетани Пэмроу может запросто заорать на весь стадион о том, что я сделала. Но, в то же время, я надеюсь, что мне удастся поговорить с ней раньше.

Переодеваюсь, завязываю покрепче волосы и послушно плетусь на стадион. И тут же замечаю Бетани. Стоит с расправленными плечами, словно ей палку к спине привязали. Руки на поясе, темные глаза обращены к тренерше. Ловит каждое ее слово. Мне вдруг кажется, что Бетани Пэмроу – не девушка, а робот, и если плеснуть на нее водой, посыпятся искры и она завалится на беговую дорожку.

– Через три дня у нас игра, леди, – суровым тоном вещает тренерша, наклонив квадратную голову, – надеюсь, вам есть что показать, иначе мы не уйдем отсюда до утра.

Я и не против, пусть мучает нас хоть целый день, потому что возвращаться домой совсем не хочется. Лучшее средство от проблем – труд. Плохие мысли разом испаряются.

Мы тренируемся часа два. Разучиваем какие-то идиотские движения, из-за которых моя юбка подскакивает до подбородка.

Что ж, в раздевалке Пэмроу точно от меня не убежит.

Наконец нас отпускают. Смахиваю с раскрасневшегося лица капли пота, закидываю полотенце на плечо и иду с остальными девушками в раздевалку.

Пока я жадно пью из бутылки, Бетани кое-как закидывает в рюкзак скомканные вещи и убегает, так никому не сказав ни слова. Как же хочется принять душ! Просто невероятно! Но у меня не остается выбора. Я вынуждена догонять Пэмроу.

– Бет! – окликаю я девушку уже на улице. Но та решительно шагает к парковке, – Бетани, подожди.

– Мне нужно домой, – на ходу бросает она.

– Нам надо поговорить.

– Сомневаюсь.

– Да стой же ты! – Я хватаю ее за руку. Она испуганно оборачивается, и я с виноватым видом размыкаю пальцы. – Прости.

– Что ты за мной плетешься?

– Я хотела поговорить.

– О чем?

– О том, что случилось.

– Я не собираюсь ни о чем с тобой разговаривать, – в ее голосе сквозит обида. – Больше никогда меня не трогай, ясно? Никогда.

На меня обрушивается ледяная злоба. Можно подумать, я горю желанием поболтать о том, как она сиганула из окна!

– Бетани, я понимаю, что…

– Ничего ты не понимаешь.

– Подожди. Дай мне…

– Я не собираюсь ждать. И говорить с тобой не собираюсь.

– А с директором уже поговорила? Он вызвал меня сегодня. Наплел какие-то глупости. Что ты ему рассказала, Бетани?

– Какое тебе дело? Иди дальше развлекайся. А меня не трогай.

– Мне очень жаль, что…

– Мне тоже жаль, – отрезает она, пронзая меня пристальным взглядом, и в ту же секунду до меня доходит, что Пэмроу бежит не потому, что не хочет разговаривать, а потому, что жутко меня боится. – Оставь меня в покое, Ари. Пожалуйста. Прошу тебя.

– Бетти, я… – в горле першит, – я не хотела.

– Не хотела?

Лицо девушки вытягивается. Она смотрит мимо меня. Оборачиваюсь и замечаю двоих мужчин. Один из них директор Барнетт, а второго я вижу впервые. На нем светло-бежевая полицейская форма, и, черт возьми, ничего хорошего это не сулит.

Живот у меня сводит от страха. Мужчины приближаются, а Бетани неожиданно восклицает:

– Папа?

Что? Папа? Но если директора зовут Барнетт, выходит, что ее отец – местный шериф? Классно! С каждой минутой все интереснее.

– Мисс Блэк, – кивает директор, – позвольте представить шерифа Пэмроу.

– Здравствуйте, – глухо отзываюсь я и выпрямляю спину. Подумаешь, шериф. Я общалась с Люцифером! Что может быть страшнее? Уж точно не этот невысокий полноватый мужчина с едва заметной лысиной.

– Бетани, тебе пора домой, – произносит шериф, не сводя с меня глаз. Я вдруг замечаю в его руке деревянные четки, и внутри у меня все переворачивается. Крест на груди Бетти, четки в руках ее отца. Религиозная семья, для которой походы по воскресеньям в церковь – не просто еженедельный ритуал. Они воспринимают меня как угрозу, и теперь у них есть реальное подтверждение своим страхам. Солдат Бетани давно пожаловалась на меня отцу. А ему не могла понравиться история о том, как посланница Дьявола едва не погубила его дочь.

Самое страшное, пожалуй, заключается в том, что я вполне могу понять этих людей. Могу понять их страх, нежелание видеть меня рядом с их детьми. Но мне все равно не по себе, ведь какой бы опасной я им ни казалась, в действительности я не хотела причинить вред Бетани. Все это чистая случайность! А теперь объясни религиозному фанатику, чья дочь под действием ведьмовской силы едва не выпрыгнула из окна, что мне очень жаль, и я просто ошиблась.

– Знаете, я…

– Бетани, – перебивает меня шериф, – нам с мисс Блэк нужно поговорить.

– Но, папа…

– Наедине.

Отец смотрит на дочь всего несколько секунд, но так, что Пэмроу меняется в лице и покрывается легкой испариной. Она кивает, вскользь глядит на меня, но все же уходит.

– Мне вообще-то тоже домой пора, – я поднимаю уверенный взгляд на шерифа. У мужчины удивительные черные глаза, темные, как бездонные дыры. – О чем вы хотели поговорить?

– На днях пропала Каролина Саттор. Вам известно об этом, мисс Блэк?

– Да. Я узнала от мистера Барнетта сегодня утром.

– Сегодня утром?

– Верно.

– Но вас видели с ней. – Он глядит на меня с любопытством, а у меня мурашки пробегают по спине. – Вас видели с Каролиной Саттор в тот самый день, когда она пропала. На парковке.

Я сглатываю и невольно усмехаюсь.

– Это вряд ли.

– Вас и вашего друга. Одну минуту… – шериф распахивает тонкий блокнот и проходится по листку длинными пальцами, – мистер Хэйдан Нортон. Он тоже замешан?

– Он каким-то образом причастен, мисс Блэк? Вы дружите?

– А его брат?

Директор и шериф наступают на меня, наперебой закидывая меня вопросами. Я чувствую нервную дрожь во всем теле. Пора сматываться отсюда.

– Понятия не имею, о чем вы говорите. – Отрицание – старый прием! Проверенный временем. – Мне уже давно нужно было вернуться домой. Простите.

Я успеваю сделать всего один шаг, как вдруг слышу:

– Правда в том, мисс Блэк, что у вашей семьи будут огромные неприятности. – Такое ощущение, что голос шерифа впивается мне в позвоночник. – Сеющий неправду пожнет беду. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий неправду.