Эдди пропустил этот разговор мимо ушей. Не мог оторвать глазот единственного столба яркого солнечного света, падающего на веселенький,зеленый участок земли, который неведомо как оказался в этой темной и голойпустыне… он подумал, что, должно быть, именно так воспринимали Центральный парктуристы со Среднего Запада, впервые приехавшие в Нью-Йорк.

Эдди видел здания, которые выглядели, как университетские, иочень красивые, общежития. Другие больше напоминали старинные особняки, и сширокими зелеными лужайками перед ними. Дальнюю сторону освещенной зонызанимала улица с магазинами по обе стороны. Идеальная маленькая Главная улицаАмерики, за исключением одного: и начало, и конец упирались в темную скалистуюпустыню. Видел четыре каменные башни, стены которых увивал зеленый плющ. Нет,шесть. Две практически полностью прятались в тени старых вязов. Это же надо,вязы в пустыне!

Динк вернулся с биноклем, предложил его Роланду, но тотпокачал головой.

— Не обижайся на него, — Эдди повернулся к Динки. — У негоглаза… да, скажем так, это больше, чем глаза. А вот я не прочь воспользоватьсябиноклем.

— Я тоже, — поддакнула Сюзанна. Эдди протянул бинокль ей.

— Дама имеет право.

— Да нет, я…

— Прекратите, — Тед чуть ли не рявкнул. — Времени у нас вобрез, наши риски огромны. Не укорачивайте первое и не увеличивайте второе,пожалуйста.

«Нет, — холодно подумала Сюзанна, — некоторые знают. Вотпочему эти трое пришли нас встречать».

— Это Девар-тои, — в ровном голосе Роланда не слышалосьвопросительных интонаций.

— Да, — кивнул Динки. — Наш добрый знакомец Девар-тои, — онвстал рядом с Роландом и указал на большое белое здание рядом с общежитиями. —Видите тот белый дом? Это Дом разбитых сердец, где живут кан-тои. Тед называетих «низшими людьми». Они — помесь людей и тахинов. И для них это не Девар-тои,а Алгул Сьенто, что означает…

— «Синие небеса», — закончил Роланд, и Джейк сразу понял,откуда такое название: крыши всех домов, кроме башен были синими. Не Нарния, а«Синие небеса». Где местный народ приближал конец мира.

Всех миров.

6

— Кажется, лучшего места для жизни не найти, во всякомслучае, после крушения Внутреннего мира, заметил Тед. — Не так ли?

— Миленькое местечко, все так, — согласился Эдди. У неговозникло, как минимум, тысяча вопросов, и он полагал, что Сюзи с Джейком моглина пару задать еще тысячу, да только времени на вопросы не было. В любомслучае, он продолжал смотреть на лежащий внизу чудесный стоакровый участок [35]. Единственное зеленое пятно во всем Тандерклепе. Единственное красивоеместо. И почему нет? Только лучшее для наших дорогих Разрушителей.

И, тем не менее, один вопрос таки соскользнул с его губ.

— Тед, а почему Алый Король хочет свалить Башню? Вы знаете?

Тед коротко глянул на него. Эдди оценил этот взгляд какхолодный, может, даже и ледяной, но внезапно седовласый улыбнулся. А когда онулыбался, вспыхивало все его лицо. Опять же, зрачки переставали быстро-быстросужаться и расширяться, что могло только радовать.

— Он безумен, — ответил Тед. — Крыша у него съехалаполностью. Ездит на знаменитом резиновом велосипеде. Разве я вам этого неговорил? — а потом продолжил, не ожидая ответа Эдди. — Да, действительнокрасиво. Как бы вы это место не называли, Девар-тои, Большая тюрьма, или АлгулСьенто, выглядит оно потрясающе. И не только выглядит.

— Все удобства, — согласился Динки. Даже Стенли смотрел назалитый солнцем городом с таким видом, словно его туда тянуло.

— Еда — лучше не бывает, — Тед начал описывать достоинстваАлгул Сьенто. — Дважды в неделю — два новых фильма в кинотеатре «Жемчужина».Если не хочешь идти в кино, можно посмотреть фильмы на ди-ви-ди.

— Это еще что? — спросил Эдди. Тут же покачал головой. —Неважно. Продолжайте.

Тед пожал плечами, как бы спрашивая: «А что еще вы хотитезнать?»

— Абсолютно астральный секс, прежде всего, — подал голосДинки. — Конечно, симуляция, но все равно невероятно. Я трахнулся с МерилинМонро, Мадонной и Николь Кидман на одной неделе, — в голосе слышалась гордость.— Мог поиметь их всех сразу, если бы захотел. То, что они нереальные, можнопонять, если дышать прямо на них, с близкого расстояния. Когда ты это делаешь,часть, на которую ты дуешь… как бы исчезает. Это нервирует.

— Выпивка? Наркота? — спросил Эдди.

— Выпивка в ограниченных количествах, — ответил Эдди. — Есливас интересует инология, на каждом приеме пищи вас будут ждать новые чудеса.

— Что такое инология?

— Наука о винах, сладенький, — ответила Сюзанна.

Если до прибытия в «Синие небеса» вы были наркоманом, васотучают от этой дурной привычки, продолжил Динки. — По-доброму. Один или двоепарней упирались… — на мгновение он встретился взглядом с Тедом. Тот пожалплечами и кивнул. — Они исчезли.

— Так уж вышло, что новые Разрушители «низшим людям» ненужны, — сказал Тед. — Тех, что есть, вполне достаточно для завершения работы.

— Сколько их? — спросил Роланд.

— Примерно три сотни, — ответил Динки.

— Если точно, то триста семь, — поправил его Тед. — Мы живемв пяти общежитиях, хотя это слово принижает уровень наших жилищных условий. Укаждого из нас отдельные апартаменты и с другими Разрушителями мы можемобщаться в силу нашего желания, часто или редко.

— И вы знаете, что делаете? — спросила Сюзанна.

— Да. Хотя многие об этом не думают.

— Я не понимаю, почему они не бунтуют.

— Из какого вы когда, мэм? — спросил Динки.

— Какого…? — тут она поняла. — 1964 год. Он вздохнул ипокачал головой.

— Значит, вы ничего не знаете о Джиме Джонсе и Народномхраме. Если б знали, не пришлось бы долго объяснять. Почти тысяча людейсовершили самоубийство в религиозном поселении, которое этот человек-Иисус изСан-Франциско организовал в Гайане. Они пили отравленный «кулэйд» [36]избольшого котла, а он наблюдал за ними с крыльца своего дома и в рупоррассказывал им истории о своей матери.

Сюзанна в ужасе смотрела на него, отказываясь верить своимушам, а Тед с трудом сдерживал нетерпение. Однако, должно быть, полагал этотразговор важным, поэтому хранил молчание.