Есеня оглядывает зал – в углу лежат несколько матов, подвешенный к стене, свисает канат. Рядом – мешок из сетки, набитый мячами. У мешка стоит Попов, вяло бьет мячом об пол, – с похмелья, небрит, одежда засаленная, похож на бомжа. Оборачивается на Есеню.

– Ну и что вам надо?

– Вы неоднократно угрожали администрации школы. Собирались взорвать здесь все и убить. Всех. Детей. Учителей. Правильно цитирую? Было дело?

– Ну, если б я взорвал, мы бы здесь не беседовали, правда?

– Вы когда уволились?

– С работы? Месяца два назад. При чем здесь…

– Просто суммирую факты.

– И что вырисовывается?

– Полгода назад здесь погибла ваша дочь. Вы обвинили сотрудников в халатности. Расследование показало – несчастный случай. Но кто-то должен был ответить, да?

Попов смеется. Резко бросает мяч, попадая прямо в сетку. Зуев напряжен, готов ко всему.

– Да… Круто все совпадает. Как, блин, «Лего». Крючочек-петелька. Вы меня спецом сюда, да?.. Где она умерла?.. Чтоб меня, типа, пробило? И я признался – хоба, дело раскрыто, можно уезжать? Думаете, я? Пацана этого убил и тетку?

– Откуда вы знаете про них?

– Да блин, весь город знает уже!.. Вы на какой планете живете? Через полчаса знали, все в телефонах! Ты че! Это ж наше, родное, прославимся теперь! А вот ты – ты знаешь, каково это, ребенка потерять?!

– А я не обязана знать.

– Тогда… послушай. Кто бы твоего ребенка ни убил, виноват всегда ты. Недосмотрел. Не уберег. Ты. Ты должен был рядом с ней быть, всегда, всю дорогу, каждую минуту. Только так можно уберечь… Я… на них грешил сначала… На учителей. Но это я… Виноват. И это не проходит. Она всегда со мной, я вот щас с тобой говорю, а она здесь стоит, рядом, Лиза, и я куда бы ни пошел – она со мной. Думаешь, если убью кого – она уйдет?.. Нет… Мне так не кажется…

Зуев нагоняет Есеню, которая идет, погруженная в свои мысли.

– У него за последние полгода четыре привода. Драки. Последняя – с ножом. Он по вечерам в парке ходит, нарывается, чтоб отоварили… Я проверил, он эту пенсионерку теоретически мог знать…

– Это не он.

– Опять чуйка?

Есеня поворачивается к нему.

– Я… Можно мне минуту?

Зуев кивает немного растерянно. Есеня быстро идет к своей машине. Она сидит на сиденье водителя, ее руки цепко держат руль так, что костяшки ее пальцев побелели. Есеня смотрит перед собой. По щекам Есени начинают катиться слезы.

– Это я виновата. Я виновата. Я.

Есеня бьет руками по рулю так, что пару раз нечаянно нажимает на гудок. Ее волосы растрепались, у нее истерика. Есеня повторяет «я, я, я». Хватается за плечо – свежая татуировка причиняет боль. В боковое стекло стучит Зуев. Есеня быстро вытирает слезы, пытается ровно дышать. Поправляет волосы, опускает боковое стекло.

– Информация поступила, там на Балтийской мужик в квартире заперся, с ружьем – из окна стреляет. Кричит, знает, кто убил! Требует ментов. Да не простых, а вас.

– Едем.

Прохожие прячутся за машинами. Гремит выстрел – в небо. Откуда-то с третьего этажа несется пьяный ор:

– … Где аресты, суки?! Где д-дознания?! Убийцы на свободе!!

Машина полиции – за ней полицейский, направляет пистолет на окна, откуда идет стрельба. Но стреляющий глубоко в квартире – его не видно.

– Я все знаю! Куплено все!

Группа захвата продвигается к дому. Есеня и Зуев, пригибаясь, проходят к полицейскому.

– Что он?!

– Телевизор в окно выкинул. И палит.

– Суки, где п-правда?! Червяков выпустили, а правды нет! – Голос мужчины звучит сорванно.

Есеня смотрит на разбитый телевизор на асфальте. Она сразу понимает. Она в составе штурмующей группы вламывается в квартиру. Стрелявшего уже скрутили, это пьяный, не слишком адекватный человек – ему выкрутили голову, но он видит Есеню и смеется.

– Он сказал, ты придешь… Ты пришла! – Мужчина по фамилии Чайка еле выговаривает слова.

– Где он?

Чайка смеется, не говорит ничего. Зуев закончил осмотр квартиры.

– Здесь больше нет никого. О ком он говорит?

Есеня не отвечает. Есеня садится за руль. Лихорадочно соображает. Пистолет – в кобуру. Достает телефон, контакт – Женя. Набирает, заводит мотор и резко трогается с места. Она напряженно ведет машину, пытаясь осознать ситуацию. В трубке гудки. Есеня сбрасывает.

– Блин!

– Аккуратней надо. На дорогах.

Есеня не теряет ни секунды – резко вбок, ударяется колесом о бордюр, но не обращает на это внимания. Машина резко встает, прохожие шарахнулись в сторону, поспешно разбежавшись. Есеня выхватывает пистолет, направляет Меглину в лицо, но он перехватывает ее руку, выкручивает, она вскрикивает, он забирает пистолет. Дергает ее за выкрученную руку, она бьется о сиденье – и пистолет смотрит ей в лицо. Палец на спусковом крючке. Долгая пауза.

– Он был твоим другом, как ты мог!!

– Не знаю… Не помню. Вспомнил, как убивал. Других. Как меня убивали. А это – не помню. Помню – голос ночью…

– Какой голос?!

– Кого поймать должен. Дверь – открыта. Он меня позвал!

– Я видела записи. Ты убил отца!

– Записи одну сторону показывают! А с другой стороны – кто?!

– Никого…

– Всегда есть кто-то! Я вспомнить хочу! Найти! Помоги мне – а я тебе тут помогу… Вы сейчас – ждете! И они – ждут!

– Кто – они?..

– Убийцы здешние, кто!

– Хочешь сказать, он не один?

Телефонный звонок обрывает разговор. Есеня не берет. Пауза. Меглин думает, потом кивает на телефон.

– На громкую.

Есеня выводит звонок на динамики автомобиля. В телефоне голос Жени:

– Алло?.. Есеня?

– Да, Жень…

– Все в порядке у тебя?

Есеня смотрит на Меглина. Он коротко водит головой из стороны в сторону – не надо.

– Да. Работаю. Прости, перезвоню…

– Секунду погоди! У меня результат экспертизы пришел. По папе… В общем… Идентифицировали отпечатки пальцев. На шее и верхней стороне век. Это Меглин. Он… знаешь, такое ощущение, что он нарочно, что он вызов нам, сука, бросает!.. Я его найду, Есень, я землю переверну. Ладно… ты как там?

– Нормально.

– Все, не отвлекаю. Целую…

Отбой. Есеня смотрит на Меглина.

– Ты или веришь мне. Или нет.

Он бросает пистолет на сиденье рядом с собой и уходит. Меглин идет по улице как потерянный, Есеня выскакивает из кабины, бросается к задней части салона, хватает пистолет, идет за Меглиным. Кричит: