индивидуальный выбор программы или внимания, уделенного ей, влияют, но и сам выбор деятельности отражает сдерживающее воздействие обязанностей по уходу. Как уже упоминалось в третьей главе, Патман увидел в увеличении просмотра телевизионных программ первоочередную причину упадка общественной и гражданской активности в США; этот анализ забывает, что многие телезрители не в состоянии использовать это «свободное» время за пределами дома. Характер и распределение времени досуга скрыты еще более от сосредоточения на общем количестве часов, при этом теряется из виду «полезность» такого времени для каждого, кто знает о деятельности по постоянному уходу не понаслышке, так как время «свободное» от деятельности по уходу по своей природе часто фрагментарно и непредсказуемо. Исследования, сообщающие только общее количество еженедельной работы и время досуга, и не в состоянии принять во внимание указанные факторы, немного могут нам сказать о существовании или степени мужских привилегий в связи со временем досуга. Несмотря на утверждения Гершуни, они не опровергают феминистские аргументы. Скорее, они отвлекают внимание от других вопросов, которые влияют на полезность и качество времени досуга, в основном в пользу мужчин.

Даже время, записанное как сон, может вводить в заблуждение. Хотя Гершуни утверждает: «Мы знаем, что когда люди спят, они не могут делать чего-то еще» (Gershuny, 2000, p. 264); многие люди переживают прерывистую дремоту, возникающую вследствие ухода за больным ребенком или ожидания, когда подросток вернется домой. Это означает, что реальность более сложная, а Хислоп и Арбер (Hislop and Arber) утверждают, на основании качественных исследований, что «как поставщик физической или эмоциональной работы в доме женщина всегда рассматривается как «доступная» и «дежурная», спальня превращается в «невидимое место работы», контрольную комнату, управляющую благополучием семьи»(Hislop and Arber, 2003, pp. 701, 703). Это явно затрудняет количественную оценку таких обязанностей; они, однако, могут быть косвенно обнаружены, исходя из последних данных по Европе, включая Великобританию, что женщины спят большее количество часов, чем мужчины (Aliaga, 2006; www.statistics.gov.uk/timeuse/ summary_results). Все это свидетельствует о том, что даже в пределах собственных понятий исследования, базирующиеся на дневниках, пропускающих вторичную активность и пассивную заботу, представляют собой куда менее «научный» инструмент, чем утверждают некоторые из его наиболее восторженно настроенных сторонников. Это означает, что они не могут объективно и точно измерить экономическую ценность работы по уходу; в случае с уходом за ребенком это будет рыночная стоимость ухода за ребенком 24 часа в сутки (Holloway and Tamplin, 2001). Они также не могут определить, действительно ли время «свободно» и доступно для волонтерской и политической деятельности или же домашние обязанности по уходу ограничивают респондентов в их деятельности.

Изучение использования времени: последние достижения и результаты

В последние годы многие исследователи использования времени показали гораздо более осознанное отношение к ограничениям, присущим таким исследованиям, и некоторым из практических проблем, связанных с измерением продуктивной деятельности, заботы и времени досуга. Так, в отличие от предыдущих национальных исследований, опрос 2000 года в Великобритании ставил перед респондентами и вопрос о вторичной деятельности специально для того, чтобы «предоставить важную информацию об этой известной проблеме, связанной с записью ухода за детьми» (Short, 2000). В нём также ставился вопрос о присутствии других взрослых и детей во время часов бодрствования, облегчая определение ухода за детьми, когда это не отмечалось, как деятельность. Оценка со стороны Управления государственной статистики опроса 2000 года предложила, чтобы будущие исследования включали и субъективные ощущения нехватки времени; в нем также сказано, что респондентов нужно спрашивать для записи, когда они ответственны за детей, даже когда они и не вовлечены в совместную деятельность с ними, так как это позволяет оценить доступность такой деятельности для них более точно (Short, 2006; см. также: Lader et al., 2006). Аналогичные соображения выдвигались и в американском опросе 2003 года (Budig and Folbre, 2004; US Department of Labor, 2004), a рекомендация ООН от 2005 года предлагает включить в такие опросы вторичную активность и категорию «присмотр» за детьми (UN, 2005).

Немного меньшего масштаба исследования Австралийского бюро статистики еще раньше включили эти темы в национальные опросы в 1992 и 1997 годах. Так как детальные результаты национальных опросов все более доступны сейчас в Интернете, исследователи теперь могут детализировать информацию для отражения больших нюансов и контекстов в общей картине, чем было возможно ранее, и исследовать отличия внутри и между различными социальными группами. Как будет обсуждаться далее в этом подразделе, новые данные в определенной степени ведут к признанию отличительных моделей, связанных с заботой, и «исследованием жизненного опыта свободного времени» (Bittman and Wajcman, 2000, p. 169).

Однако некоторые пробелы все же остаются. Респонденты британского опроса 2000 года были проинструктированы: они не должны указывать вторичную деятельность или «связанных с ней» подробностей времени сна, что затрудняет расчет времени «по вызову» с обязанностями по уходу или объяснение последствий «тревожного» сна для здоровья или трудовой деятельности; это также скрывает, в какой мере некоторые люди исключены из оплачиваемой занятости или политической активности, требующих проведения ночей вдали от своего дома.

Хотя американский опрос идет дальше в признании пассивной заботы (такой как «присмотр за сыном, пока он плавал в бассейне») как важной деятельности, он рассматривает «просмотр телевизора со своим ребенком» как деятельность на досуге, а не как уход за ребенком, и он также исключает обязанности «по вызову» в те моменты, когда респондент спит (US Department of Labor, 2004). Он также систематически собирает информацию о вторичной деятельности только по уходу за детьми. Это исключает другие выполненные формы домашней работы из важной деятельности (например, глажку белья во время просмотра телевизора). Это также усиливает пренебрежение другими формами заботы. И хотя, в принципе, дневники заботы о взрослых могут пролить свет на использование времени людьми с ограниченными возможностями, как и их сиделок, очень мало исследований было проведено в этой области.

На более общем уровне, так как данные такие сложные, любые «доказательства» неизбежно будут продуктом отбора и интерпретации. И хотя современные данные в гораздо большей степени поддерживают феминистские утверждения, чем это было ранее, они должны рассматриваться как ориентировочные и наводящие, а не как «упрямые факты».

Домашняя работа и уход за детьми

Новые данные, включающие в себя вторичную деятельность и «связанную с ней» информацию, усиливают основные феминистские тезисы, что большая часть женского неоплачиваемого времени «продуктивна» и предполагает, что ранние оценки могли недооценивать экономическое значение неоплачиваемой деятельности (Floro and Miles, 2003). К примеру, женщины в США все больше проводят время своего досуга в компании своих детей, без присутствия