аналогичный тезис, что политика, поощряющая волонтерскую работу в Великобритании, должна учитывать эти ограничения женского времени.

Многие современные исследования к тому же находят отличия между различными группами женщин. Они указывают, что женщина имеет больше свободного времени, если она не замужем, но подобных аналогий не существует среди мужчин. Хотя превращение в родителей значительно уменьшает время досуга как мужчины, так и женщины, его влияние на женщин значительнее, и этот статус к тому же увеличивает гендерное разделение труда, когда отцы наращивают, а матери уменьшают свою включенность в оплачиваемую занятость. Поэтому, может, не так и странно открытие Биттмана (2004), что одинокие матери (а представительницы именно этой группы наиболее часто жалуются на нехватку времени) имеют несколько более короткий общий итог часов оплачиваемой и неоплачиваемой занятости, чем замужние. Однако, как отмечает Биттман, их единоличная ответственность за ребенка сама по себе, похоже, также вызывает давление, и потому особенно время досуга у них будет ограничено; как упоминалось ранее, одинокие матери также вряд ли будут в состоянии компенсировать нехватку времени, покупая экономящие время товары и услуги. Аналогичным образом, хотя семьи без высокой профессиональной квалификации могут казаться относительно «богаты временем», с точки зрения общего количества часов они имеют меньше возможностей для контроля времени своей оплачиваемой занятости, скорее всего, они будут работать в неурочное время и имеют мало шансов координировать время досуга членов семьи. Если мы будем учитывать эти факторы, семьи из рабочего класса, где работают оба родителя, более вероятно испытывают «часовую бедность» в сравнении с их коллегами из среднего класса (Warren, 2003).

Влияние политики

Последние исследования находят больше поддержки, чем ранее, ожиданиям, что программы полового равенства, принятые в странах Скандинавии, будут иметь влияние на гендерное разделение неоплачиваемой занятости. Хотя согласованные европейские данные демонстрируют, что скандинавские мужчины исполняют чуточку больше работы по дому, чем в Британии (а финские мужчины, на самом деле, делают ее на две минуты в день меньше), они также показывают, что поскольку скандинавские женщины занимаются неоплачиваемой работой меньше, чем в остальной Европе, мужчины разделяют ее значительную часть: среднесуточный гендерный разрыв между мужчинами и женщинами составляет менее одного с четвертью часа в Швеции, но почти два часа — в Великобритании (на основе графиков Aliaga, 2006). Некоторые американские исследователи к тому же утверждают, что шведские мужчины делают больше работы по дому, чем американские (University of Michigan, 2002). Шведские образовательные программы, направленные на борьбу с гендерными стереотипами, также имеют некоторые практические последствия: в отличие от своих американских коллег, шведские женщины, чьи мужья в той или иной степени экономически зависимы от них, не выставляют это как «предполагаемую гендерную девиацию» за счет увеличения их мужского вклада в домашнюю работу (Evertsson and Nermo, 2004, p. 1284).

Другие исследователи раскритиковали утверждения Гершуни и Салливана, что политика имеет небольшое влияние на нахождение «более комплексной истории» (Hook, 2006, p. 651). Очевидно, что женщины в декретном отпуске нуждается в меньшей помощи по дому, чем мужчины, чем те из них, кто не имеет выбора, но должен выходить на работу, когда их ребенок еще маленький; к тому же, при качественных государственных услугах по предоставлению ухода за ребенком, как во Франции или Дании, отцы, скорее всего, делают еще меньше такой работы. Наоборот, это может быть удлинённый рабочий день в оплачиваемой работе американских женщин и недостаток альтернатив по уходу за детьми, а не приверженность к домашнему равенству, что заставляет американских отцов тратить больше времени на домашнюю работу, чем их датские, шведские и норвежские коллеги. Как уже обсуждалось в шестой главе, время для декретного отпуска теперь отведено для отцов в Швеции, Норвегии и Ирландии; хотя его эффект еще не отображен в исследованиях использования времени, но мужская включенность явно возросла, а подавляющее большинство молодых британских отцов пользуются своим новым отпуском.

Глядя за пределы узкого фокуса на часах Гершуни и Салливана, ясно также, что даже несмотря на то, что шведские и американские женщины, проводящие все свое время с маленькими детьми дома, могут оказаться в аналогичной ситуации, первые, вероятно, будут в оплачиваемом декретном отпуске, а вторые — в неоплачиваемом перерыве от рынка труда. Шведские женщины имеют возможность работать сокращенный рабочий день и взять отпуск по семейным обстоятельствам, когда они возвращаются на работу без потери своих условий труда, а американские женщины смогут выбирать между долгими часами работы и плохо оплачиваемым, небезопасным трудом неполный рабочий день. Первые также будут иметь более широкий доступ к недорогому, но хорошего качества уходу за детьми, если они имеет мужа; он также будет иметь право на оплачиваемый декретный отпуск, и его рабочая неделя, вероятно, будет значительно короче, чем аналогичная американских отцов.

Недавние исследования также подтверждают, что «дружественные-недружественные» условия занятости в США имеют определяющее влияние на участие многих женщин в политической и общественной жизни. Так, Бианки и другие указывают, что уменьшение гражданской активности среди работающих матерей увеличивает «глобальные опасения, что качество гражданских и социальных организаций находится под влиянием и, соответственно, сокращается от требований, предъявляемых ко времени работающих матерей» (Bianchi et al., 2006, p. 109). Андерсен и другие (Andersen et al., 2006) поддерживают этот тезис, их результаты исследования показывают, что это уменьшение не произошло среди других групп в Великобритании или среди женщин в Канаде, Нидерландах или Великобритании; они предполагают, что такой «особый случай» в США может быть связан с отсутствием государственной поддержки по уходу за детьми или ограничений на продленный рабочий день в этой стране (см. международное сравнение, указывающее на понижение социального капитала в США, но не в Британии: PIU, 2002).

Политические последствия и выводы

Исследования использования времени не открывают прямые модели или причинно-следственные связи. Скорее, они подтверждают аргумент более ранних глав этой книги, что влияние любой практической политики зависит от контекста. Это также указывает на то, что влияние трудового законодательства, трудовой/семейной политики и инициатив гендерного равенства часто будут противоречивыми (Crompton et al., 2005; Finch, 2006b, 2006c; Hook, 2006), и это подтверждает, что любая простая скандинавская/ нескандинавская типология скрывает важные национальные варианты. Любые результаты также остаются ограниченными природой доступных данных; это до сих пор позволяет только систематическое международное сравнение основной деятельности и не обеспечивает базис для сравнения субъективных опытов.

Тем не менее, последние исследования, похоже, подтверждают, что многие люди ощущают нехватку времени, и в целом это давление особенно актуально для женщин, чье время остается принципиально ограниченным домашними обязанностями. Многие женщины справляются с этим, уменьшая часы своей оплачиваемой занятости,