Тимофей замер на миг. Из жаровни торчал острый конец крупного самоцвета. Такого же яйцевидного кристалла, какие держал сейчас в руках князь. Под прозрачной граненой коркой чужого самоцвета тоже что-то темнело. Чернело. Как…

— Кость! — услышал он голос Угрима. — Возьми Кость из углей! Поспеши, Тимофей!

Вот, значит, что придает дыму колдовскую силу! Но все же недостаточную силу, ибо сила двух Костей больше, чем сила одной.

* * *

Иноземный чародей сопротивлялся как мог. Извивающиеся белесые струи бились о защиту волхва, безуспешно выискивая уязвимые места. Угрим уверенно наступал.

Улучив момент, Тимофей поднырнул под дымную руку ассасинского мага. Шагнул на багряное свечение углей. И сделал еще одно неожиданное открытие. За жаровней, распростершись на мягких коврах, словно в отчаянной попытке слиться с ними, лежала Арина.

Бывшая княгиня не подавала признаков жизни. Мертвая? Живая? Ладно, с гречанкой можно будет разобраться позже. Сначала — жаровня. Сначала — Черная Кость в красных углях.

Тимофей вынул из ножен меч. Магический кристалл, конечно, не боится ни холода, ни жара, но об угли можно обжечь руки. А потому трофей из раскаленной жаровни все же лучше выковыривать клинком.

Он сделал шаг, еще шаг. А потом произошло что-то непонятное. Быстро, почти мгновенно произошло. Дымные струйки, доселе лениво вившиеся над жаровней, метнулись к нему клубком встревоженных змей. Тимофей машинально отмахнулся мечом. Но такого дыма сталью не разогнать.

— Крысий по…

Дурманящий, приторно-сладкий аромат искусно изготовленной отравы ударил в ноздри.

До чего же сильный запах! В голове вмиг помутнело. Выскользнувший из ладони меч звякнул о жаровню. Щит, ставший вдруг неподъемным, потянул влево. Мир вокруг поплыл. Ноги подкосились. Падение на мягкие ковры было сродни прыжку в вязкую болотную водицу. Вынырнуть из которой оказалось не так-то просто.

Мышцы перестали повиноваться, мысли потекли вяло и неспешно, чувства притупились.

Проклятое чародейство! Сквозь густеющую пелену перед глазами Тимофей увидел, как вскочила с ковров Арина. (Не мертвая она вовсе, притворялась просто!) Как бросилась к жаровне, выставив перед собой обе руки.

Часть дымных струй, окутывавших Тимофея, оставили его и устремились к гречанке. Только на этот раз они опоздали. Из ладоней ворожеи в уголья, более не прикрытые дымом, ударили тонкие иглы голубых лучиков.

Когда-то подобным морозным лучом Арина едва не проткнула Тимофею голову. Теперь же… Видимо, теперь шла иная волшба.

Угли обратились в смерзшуюся кучку черных ледышек. Засияли, засветились синеватым светом. Россыпь дурманящих благовоний стала похожа на мутные темные градинки. Жаровня покрылась изморозью. Густой иней лег на меч Тимофея, утонувший в ковровом ворсе. Да и сами ковры возле жаровни смерзлись, будто вынутые из проруби и оставленные на лютой стуже. Впрочем, не только ковры. Дым! Колдовской дым, наполнявший помещение, замерзал тоже.

Белесые струйки и клубы застывали буквально на глазах и повисали в воздухе прихотливым морозным узором. От жаровни потянулись тончайшие кружева — неподвижные и искрящиеся. Иней, наполнявший помещение, не просто отражал свет углей-ледышек, он светился сам.

Голубоватые отблески разогнали тьму. Просторный зал словно озарили тысячи свечей, вспыхнувших под колпаками из толстого льда.

Действие дурмана кончилось. Дышать стало легче. Пробудился рассудок, прояснились мысли. Ожили и напряглись мышцы. Кожу щипал и покалывал бодрящий морозец.

Тимофей пошевелился. Осыпалась в пыль заиндевевшая пелена, обволакивавшая тело. Захрустел под доспехом мерзлый ворс ковра. И вот ведь незадача — тяжелый ковер пристыл к железу и отцепляться не желал ни в какую.

Тимофей глянул на князя. Угриму до победы оставалось всего ничего. Князь теснил бесермена к стене. Тот еще пытался заслоняться, но под магическими атаками Угрима стылые дымные струи разлетались искрящимися облачками. Ничего более не могло удержать князя-волхва. Надолго — ничего.

А Арина?! Что она? Наивно было полагать, что гречанка заморозила жаровню и колдовской дым для того лишь, чтобы помочь Угриму или освободить из дурманных пут Тимофея.

Конечно же, нет! Никейская чародейка в очередной раз спасала свою шкуру. А для этого ей требовалась Черная Кость. Та Кость, что лежит в жаровне, оказалась ближе и доступнее.

Арина пробиралась к ней, ломая хрупкие дымные клубы в морозный прах. Невесомая блестящая пыль поземкой вилась вокруг ворожеи.

Тимофей потянулся к мечу. И… не смог взять оружия. Холод обжег пальцы, едва он коснулся рукояти. Клинок намертво вмерз в пушистый ворс, словно в ледяную глыбу, и выковырнуть его оттуда не получалось.

А Арина уже добралась до жаровни. Неуловимым мановением ладони и негромким словом гречанка разбила корку смерзшегося угля. Черно-синие блестящие осколки брызнули из жаровни, будто просыпанные самоцветы. Еще миг — и Арина держит в руках самый крупный самоцвет. Самую ценную добычу. Прозрачный кристалл, за широкими гранями которого укрыта…

Теперь-то Тимофей хорошо разглядел, что именно там было укрыто. Нога. Правая нога навьей твари, разорванной на части в незапамятные времена. Черная костлявая нога. Такая же иссохшая, как и руки, как и тулово Кощея.

А проклятый ковер, примерзший к латам, все не отпускал.

— Княже! — в отчаянии выкрикнул Тимофей, повернувшись к Угриму.

Его зов потонул в другом крике.

— А-а-а-й-й-й-а-а-а!!! — Тонкий пронзительный вопль захлестнул зал.

Хозяин горной цитадели, прижатый к коврам на стене, скорее всего, кричал сейчас не от боли — сильные маги умеют не чувствовать боль, — а от бессильной ярости и безысходного отчаяния. Угрим стоял в нескольких шагах от противника. Кристаллы с Костьми лежали у ног князя. Растопыренные пальцы Угрима шевелились.

И что-то шевелилось в рваных прорехах шелкового бесерменского халата. И внутри дряхлого стариковского тела — тоже. Кровь не текла даже — выплескивалась тугими струями на грудь и живот ассасинского старца. Сзади, за спиной колдуна, разноцветная ковровая вышивка тоже становилась однотонно-красной.

Но старик еще сопротивлялся. Вдавленный в стену, он корчился и кричал так, что застывшие в воздухе дымные клубы рассыпались мелкой ледяной трухой. Бесермен дергал руками, и искрящееся крошево летело в лицо Угриму, вилось вокруг головы князя. Лезло в глаза, нос, уши, рот.

По этой ли причине или из-за криков издыхающего бесермена, но князь не слышал Тимофея. А может быть, слышал, только не мог отвлечься от поединка и прервать волшбу. И Арина — Тимофей вновь бросил взгляд на ворожею. Арина, конечно же, воспользовалась этим.

Она не пыталась сбежать. То ли знала, что из ассасинской крепости не так-то просто проложить Тропу. То ли попробовала уже открыть колдовской путь и не смогла. То ли — что вернее всего — хотела сначала расправиться с Угримом и завладеть Черными Костьми, лежавшими у его ног. И надо признать, у ведьмачки были шансы на успех. Неплохие шансы притом.