— Я не предлагаю вам их любить, я предлагаю их использовать. Обычно они используют нас, а сейчас в наших целях я предлагаю использовать журналистов. Тем более наш экономист — дама понимающая. И вы не можете не предвидеть, что вот это, — зам показал на докладную записку, — окажется на столе в Управлении делами и там могут взгреть. Удар придется по вашей персоне.

— Хорошо, — после минутного размышления ответил начальник, — давай начинай подготовку, проговаривай, а я дам отмашку, когда это запустить. Наверное, ты прав, пора выходить из окопов. Тем более журналистам можно подать информацию так: заявим, что тема санатория на Черном море тщательно от сотрудников предприятия скрывается, это тоже почти правда. Одни прячут, другие ищут, такая вот игра. Журналисты схватят черты реальности, вызовут интерес и расскажут, «что такое хорошо и что такое плохо». А мы в Космическом управлении не роботы, а живые люди, которые отреагируют на публикацию и исправят положение дел.

Заместитель понял, что его аргументы возымели действие, зря бывший начальник не послушал его сразу, заму сразу не понравился этот невнятный Роман Шарулев, нашедший сразу много друзей, которые ходатайствовали о его назначении.

Понятно, почему просили за него, деньги наверняка возил портфелями. Несторов ничего так просто делать не будет, даже если поддерживает легенду о старых друзьях, которым надо помогать.

Заместитель решил, что экономисту он ничего рассказывать не будет, а попросит о встрече с ее мужем, женщина не должна отказать, ведь речь идет о репутации не только ее нового руководителя, но и родной космической отрасли в целом. Таких жучков, как Шарулев, случайно поднявшихся на высокую должностную орбиту, надо истреблять сразу, без сожаления. Тем более что ФСБ дает карт-бланш на коррупционные расследования как в масштабах страны, так и на отдельно взятых территориях.

Об аварии с ракетами-носителями нового пуска и потерей спутника связи новый начальник Космического управления узнал ночью, он все время был на связи с космодромом. Уже утром газеты вышли с материалами о системном кризисе в космической отрасли, а его пригласили на доклад к вице-премьеру. Ему мягко пояснили, что принимаемые аварийными госкомиссиями масштабные меры не дали результата, выводы были скоротечными и права на ошибку у него нет. Надо найти причину, внести необходимые конструктивные изменения, произвести кадровую замену — словом, выводить отрасль из кризиса. Через неделю его доклада с предложениями ждут в Государственной думе.

Утром он пригласил заместителя и дал поручение заняться проблемами «Орбитальной группировки». Муж экономиста был журналистом опытным и сразу смекнул, чего от него хотят.

— Наверное, это все-таки коммерческий материал, раз речь идет о такой высокопоставленной персоне?

— Сколько он может стоить?

Журналист написал цифру на бумажке.

— Причем предлагается договор с газетой от любого юридического лица, и мне, за старание и понимание ситуации.

— Хорошо, — сказал заместитель, скрипнув зубами: «Чертовы журналисты берут немалые деньги».

— А если вместо вас годовую премию получит ваша жена?

— Давайте так, она получит половину моей суммы, а половину вы все-таки отдадите мне. За мной ведь еще организация материала в местной прессе.

Вечером журналист нашел электронный адрес местной газеты, написал душевное письмо главному редактору Заурскому, с которым был знаком, и отправил скан материалов, которые получил от руководства Космического управления. Сибирские журналисты будут счастливы, не так часто в маленьких городках происходят подобные разоблачения. Он подумал и добавил свой сотовый телефон, мало ли какая оказия, надо обязательно удостовериться, что публикация будет.

Стас Осипов верил и не верил в то, что говорил ему прокурор Кочетов. Разве возможно снова возбудить уголовное дело против мэрского сынка? Разве кто-то поверит, что оружие у него украли? Разве кто-то поверит, что подожгли его дом? Возможно, поверили бы участковому Стасу Осипову, но никак не киллеру по кличке Беглый. Он вспомнил, что, когда делился с сослуживцами недоумением, жаловался на несправедливость, кто-то привел ему оригинальный пример, из которого следовало, что справедливость — это понятие строго субъективное.

— Вот лев, когда гонится за стаей антилоп и ловит одну из них. Для нее жизнь несправедлива. Антилоп было много, а поймал и съел лев именно ее. А для льва — это вполне справедливо, съесть то, что поймал.

Стас тогда подумал о том, что очень похож на разорванную львом антилопу. Сегодня, проводя долгие часы в камере, уставший и разбитый, он понимал, что, как бы несправедлив ни был наш мир, в справедливость нужно верить, за нее нужно биться, тогда она действительно появится.

— К вам на свидание просится ваш друг Петр Веретенников. Он прилетел в Москву.

— Нет, я не хочу никого видеть, мне не нужно никаких встреч.

Стас подумал, что его душа, зачерствевшая за последние годы, повидавшая кровь и убийства, не сможет пережить малости: осуждающего взгляда бывшего друга. Что ответит он ему?

— Нет, я не хочу никаких свиданий.

Хорошо, что Нина давно в своем Екатеринбурге, она не узнает, что почти целый месяц жила с киллером, целовала его, готовила ему еду, рассказывала о своих девичьих грезах и строила с ним планы на жизнь. Стас чувствовал себя смертельно измученным, словно прошел в пути многие километры, не смыкал глаз днем и ночью, невидимый и неведомый для своих жертв, ставший сам жертвой обстоятельств.

Иван Кочетов видел в нем перемены, хотя в глубине души не сомневался, что участковый Стас Осипов с обостренным ощущением справедливости даст о себе знать и осудит киллера Беглого. Это было действительно так, совесть жгла душу Осипова таким мучительным огнем, что он проклинал себя и понимал, что с совестью ему предстоит разговор длиною в жизнь, если жизнь ему оставят после всего того, что он совершил.

— Вы единственный, кто может нам помочь в деле об убийстве Яценко. Вы видели заказчика? Вы встречались с ним?

— Да. Он был каким-то странным, шляпа закрывала глаза, руки в черных перчатках, низкий хриплый голос.

— Что еще вам показалось странным.

— Такое ощущение, что он был в гриме, по крайней мере хотел остаться неузнанным. Только вот я думаю, зачем тогда лично он приходил на встречу со мной, так законспирировавшись, мог бы передать заказ через Хозяина.

— О встрече с заказчиком вас предупреждал Жожкин?

— Да, он был моим банком заказов.

— И все же давайте попробуем нарисовать фоторобот и воспроизвести внешность заказчика, пусть и со шляпой вполлица.

Когда работа по ориентировке была закончена, Кочетов осторожно спросил:

— А вам не кажется, что это была женщина?

Стас тряхнул головой:

— Ну, конечно! Конечно, женщина! Запах, женский запах, каких-то вкусных и пряных трав. Теперь я понимаю, почему мне казалось все странным и нереальным. Это была женщина, переодетая, которая хотела казаться мужчиной. Она сделала заказ на Яценко.