Помолчав, Представитель взял бокал с водой, выпил в два глотка. Сказал:

– Такая картина происходящего, друзья мои. Повторное возвышение послужит не войне, а миру. Жаль, что из-за нелепых действий Марии пострадали невинные люди, но в итоге всё будет хорошо. Вы согласны?

– Да, – сказал Бедренец.

– Согласны, – сказала Настя.

Найд посмотрел на меня.

– Вы очень убедительны, Представитель, – сказал я. – И что же теперь нам делать?

– Михаила я прошу отдохнуть, – Представитель улыбнулся. – Напишите подробный отчёт о событиях этих дней, обязательно со своими выводами – я очень ценю ваш анализ, вы знаете. Если можно, то к сегодняшнему вечеру, хорошо?

Михаил кивнул.

– Анастасия, полагаю, захочет ознакомиться с нашими исследованиями – я дам ей полный допуск, и потом вернуться с докладом в Москву. Впрочем, если вы решите остаться поработать у нас… – Представитель многозначительно замолчал. – Что же касается вас, Денис… Вы старались, вы приложили максимум усилий к тому, чтобы разобраться в этом деле. Не ваша вина, что Мария покончила с собой. Вы не могли предполагать, что она супер-кваzи. Я отмечу вашу отличную работу… и, если вы не против, представлю вас к награде. Мы не часто награждаем живых орденом Лазаря, но вы его заслужили.

– Большая честь, – тихо сказал Михаил.

– Конечно же, сделайте полный отчёт о произошедшем, – продолжал Представитель. – Расскажите честно и беспристрастно всё, чему стали свидетелем. Пусть ваш живой человеческий голос подтвердит мои слова. И господам из «Круга», конечно же, всё сообщите. Мы ни с кем не конфликтуем, мы открыты для сотрудничества. В итоге случившаяся трагедия принесёт всем мир.

Он встал и будто по команде появились две секретарши – стали убирать подносы и чашки. Я придержал свою и допил остывший кофе. Найд по-деловому сгрёб из вазочки конфеты и спрятал горсть в карман.

– Заказать вам билеты в Москву? – спросил меня Представитель.

– Спасибо, я уж сам как-нибудь, – сказал я. – У меня же командировка, отчётность, то да сё. Думаю, что мы вечером на «Сапсане» махнём домой. А пока пройдёмся ещё по музеям.

Представитель с улыбкой обвёл Малахитовый зал взглядом.

– Да нет, Эрмитаж – это слишком пафосно, – сказал я. – И Саша тут много раз был. Мы по каким-нибудь другим пройдёмся. Может, в Кунсткамеру?

Найд скривился. Я его понимал, я тоже не люблю смотреть на заспиртованных уродцев.

– Тогда в музей космонавтики, – сказал я. – Раз уж мы сегодня говорили о звёздах. Или в музей связи. Найдём чем заняться, в общем.

Представитель понимающе кивнул:

– Не сомневаюсь. Питер – он сам по себе как музей. Здесь каждая улица, каждый дом интересны…

Я пожал его горячую крепкую ладонь.

Амина Идрисовна Даулетдинова, подполковник полиции и начальник нашего участка, имела уважительное прозвище Царица и неприятную манеру докапываться до самой сути вопроса.

– Я вполне понимаю, что произошло, – сказала она. – Ты выстрелом выбил замок, что вообще-то случается только в кинопродукции Голливуда, а не в реальной жизни. Ворвался в квартиру, которую только что проверял вместе с участковым. И обнаружил, что хозяин квартиры подвергает пыткам связанного восставшего, которого во время проверки прятал в гардеробе. После этого ты, вместе с подоспевшим участковым, произвёл задержание, а связанного восставшего сдал под протокол прибывшей перевозке.

– Не совсем верно, – заметил я.

– Да? И что не так? – Даулетдинова приподняла бровь.

– Я не стрелял в замок. Это глупо и ничего бы не дало. Я выстрелил три раза вокруг замка, чтобы при ударе дверь сломалась. А замок целенький остался. Так и торчал в дверной раме.

Даулетдинова пристально посмотрела на меня. Спросила:

– За исключением этого – всё точно?

– Совершенно точно! – молодцевато сказал я.

– Хватит изображать из себя служаку, – поморщилась Амина Идрисовна.

– Если к моим действиям есть какие-то претензии…

– Претензий нет. Более того, мне придётся учесть твои героические действия по защите восставшего при рассмотрении жалобы… по случаю инцидента с подростком.

– Подросток никогда не смог бы возвыситься, – сказал я. – При подобных ранах головы, восставшие обречены на многолетнее мучительное существование, пока не умирают с голода. Ну и ещё он напал на меня, да.

Царица поморщилась.

– Я приведу твои сегодняшние действия как доказательство, что у тебя отсутствует предвзятость к мёртвым, – неожиданно доброжелательно сказала она. – Но ты должен ответить на один вопрос.

Я молчал.

– Как ты узнал, что подозреваемый действительно убил любовника своей жены, позволил тому восстать и теперь, незаконно удерживая у себя, подвергает пыткам?

– Услышал звук из шкафа, – сказал я. – Я же написал в рапорте.

– Валентин Антонович уверяет, что никаких звуков не было.

– Я потом услышал. Когда мы уже выходили, был смутный звук. Участковый первым шёл, не услышал, а я позади. Пока спускались, я всё думал, что мне звук напоминает. Внизу уже сообразил – и назад!

Амина Идрисовна покачала головой.

– На фотографии у восставшего такой резиновый кляп во рту, что он и мычать не мог. Капитан, я одобряю твои действия. Убить в порыве ревности – свойственно человеку. Но измываться над восставшим, который ничего не соображает, – это поступок маньяка. Таких людей надо изолировать от общества… Объясни, как ты понял, что вас обманывают?

Дальше валять дурака не имело смысла. Царица вцепилась в меня, как бультерьер в крысу.

– В ходе беседы подозреваемый употребил в отношении потерпевшего фразу «уплыл куда-нибудь на край света».

– Ну и?

– Потерпевший в юности действительно ходил пару лет на торговых судах.

– Он мог это знать. Он же выяснил, с кем изменяет его супруга.

– Достаточно давний факт биографии. Ныне подозреваемый был уважаемым бизнесменом, никак не связанным с морем. В ориентировке, однако, указывались многочисленные татуировки морской тематики на теле пропавшего. В достаточно интимных местах. Чтобы запомнить морское прошлое жертвы и ляпнуть про «уплыл», подозреваемый должен был реально видеть жертву. Причём раздетым догола.

Амина Идрисовна едва заметно зарделась. Всё-таки она была восточная женщина.

– Довольно… хлипкие основания для того, чтобы врываться в квартиру.

– Я на этой его фразе насторожился и обратил внимание на интонацию. Она была не просто удовлетворённая. Мстительная. И такая… предвкушающая… ожидание у него было в голосе.