– Извини, если я лезу не в свое дело, – тихо проговорила Лейси, – но теперь ты стал намного старше и знаешь, что в этом не было его вины.

Бо сплюнул на песок и проворчал:

– Но он-то все знал… Мы вместе играли, лазили по деревьям, ходили в походы – и он все знал. Мы были лучшими друзьями. Но отец велел ему молчать. И Тула тоже. По крайней мере, я так думаю.

– Он слушался родителей, вот и все.

Бо поморщился при слове «родители».

Лейси вздохнула и добавила:

– Я уверена, Рикки не хотел хранить тайну, но пришлось… Ведь он тогда был мальчишкой…

Бо пожал плечами.

– Возможно, ты права и он не виноват. Но мне все равно. Я не хочу иметь ничего общего с ним и с его матерью. Она готовила специально для меня печенье, и я чувствовал себя особенным. Проклятье! Ведь я любил их обоих – и ее, и Рикки. – Он внезапно отвернулся и направился к дому.

Лейси поспешила за ним.

– Бо! – крикнула она.

– Я рассказал тебе все это, потому что с тобой легко. Ты умеешь слушать, – бросил он через плечо. – Но всему есть предел.

Бо схватил доску для серфинга и, зажав ее под мышкой, вновь заговорил:

– Это была не просто обида. Я понял, что оказался пешкой на шахматной доске отца. Он ждал субботнего утра вовсе не для того, чтобы провести время со мной. Я был лишь средством. На самом же деле ему хотелось пообщаться с любовницей.

Лейси снова вздохнула. Плохо, когда человек в столь раннем возрасте лишается иллюзий…

– Бо, ты ошибаешься. Не может быть никаких сомнений: твоему отцу нравилось проводить время с тобой. Поверь, любому отцу нравится проводить время с сыном.

– В нашем случае – с сыновьями, – съязвил Бо.

Лейси не знала, что на это ответить.

– Но все это в прошлом и почти забыто, – продолжал Бо. – После смерти отца Тула получила по его завещанию крупную сумму. А до этого они с Рикки, можно сказать, были нищими. Сейчас парк принадлежит им благодаря щедрости Гаррисона Уайлдера. И у Тулы теперь есть конюшни и новый дом.

На несколько минут воцарилось молчание.

– Ты сумел помириться с отцом и поговорить об этом с матерью? – спросила Лейси.

– С отцом – нет. А с мамой я пытался поговорить. Но она отказалась обсуждать эту тему.

– Жаль, что она не захотела с тобой поговорить. Это могло помочь.

– Я устал пытаться. И сказал себе: «хватит».

– Мне знакомо это чувство, – Лейси вздохнула.

Они снова помолчали.

– Ты бы лучше пошла переодеться, – сказал Бо. – Скажи Генри, чтобы заглянул за дверь моей спальни. Я приготовил ему еще один сюрприз. Встретимся на пляже.

– У тебя есть для него что-то еще?

– Ему всего пять лет. Он не может учиться серфингу на этой доске. Нужна другая, поменьше.

Лейси в изумлении разинула рот.

– Ты купил ему доску?

– Конечно. Честно говоря, я купил две. Одну для тебя, другую для него.

– Шутишь? Когда?

– В тот день, когда ты ловила рыбу на пирсе с Дики и детьми Майка. Я съездил в магазин для серферов во время перерыва.

– Не надо было… Ты нас балуешь.

– Мне это нравится. Но ты мне ничего не должна – даже не думай об этом.

Лейси смутилась.

– Я и не думаю… По крайней мере, когда речь о Генри. – Она несколько секунд вглядывалась в лицо Бо, потом привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Спасибо.

– Не за что.

– А ты что, не будешь переодеваться?

– Нет. – Бо направился к воде в тех же обрезанных джинсах, в которых был в парке. Спина прямая, плечи развернуты, а волосы колышутся на ветру…

«Интересно, – подумала Лейси, – что чувствует человек, знающий, что его детство было ложью?» Вспомнив о своей матери и о ее странных отношениях с Уолтом, она со вздохом пожала плечами.

Спустя полчаса Лейси уже радостно смеялась. Генри оказался прирожденным серфером. Она никак не могла понять, как его маленькое худенькое тельце удерживалось прямо на новенькой синей доске, которую ему приготовил Бо. Но малышу удавалось удерживать равновесие не менее пяти секунд три раза из четырех, и он наслаждался каждой минутой серфинга.

Лейси с волнением наблюдала и за Бо. Несмотря на печальную историю, рассказанную им несколько минут назад, его лицо было веселым, а смех – совершенно искренним; он очень увлекся ролью учителя. Бо сначала рассказал им, что и как надо делать, потом продемонстрировал все это, и теперь настала их с Генри очередь.

– Все правильно, – сказал он мальчику. – Только разведи руки в стороны. Так будет легче сохранять равновесие.

Волны у берега были небольшими, и Генри отлично справлялся.

Лейси захлопала в ладоши.

– Замечательно! Так держать! – Она всячески старалась не смотреть на широкую грудь Бо и его плоский живот.

– Теперь пора поучить твою маму, – сообщил Бо малышу, выловив его из воды после того, как он свалился с доски. – А ты посиди на берегу и посмотри.

– У тебя все получится, ма! – закричал мальчик. – А если тебя смоет – надо же, он даже усвоил терминологию серферов! – просто встань и повтори попытку.

– Спасибо за совет, – ухмыльнулась Лейси. Она чувствовала радостное волнение, но ей не хотелось выглядеть перед Бо неуклюжей коровой. И перед Генри тоже, конечно. Малыш должен знать, что у его мамы все получается. Что же касается Бо… Это уже другая история.

– Ты слышала все, что я объяснял Генри, и знаешь, что делать, верно? Вопросы есть?

Лейси отрицательно покачала головой и прикусила губу. Набежавшая волна ударила ее в бок, но она устояла на ногах и вдруг спросила:

– А что особенного в твоей красной доске?

Бо промолчал; казалось, он не хотел отвечать на этот вопрос.

– Ладно, можешь не говорить, – с улыбкой сказала Лейси.

– Нет-нет, все в порядке, – пробормотал Бо. – Просто все это… довольно сложно. Понимаешь, все началось с Дадли. Никто не знает, что Дадли – это я. Потому что я, создатель этого мультфильма, сделал все возможное, чтобы об этом никто не узнал. Только от Генри скрыть не удалось.

– И твой псевдоним – Хармон Дженнингз?

Бо утвердительно кивнул.

– Но это же замечательно! Твое имя в титрах первое!

– Да, верно. – Бо ухмыльнулся.

– Ах, как интересно! – воскликнула Лейси. – Но не бойся, я никому ничего не скажу. Обещаю.

– Спасибо. Так вот, я продюсировал все сам – вложил наследство от бабушки. Признаюсь, я вложил в этот фильм все, что у меня тогда было – все до последнего цента. Звукооператор, с которым я работал – я взял с него клятву хранить тайну, – умер после первого сезона. А мультипликаторы не знали, что я – это Дадли. Я ведь работал с ними под вымышленным именем. К тому же мы никогда не встречались лично. Это была дешевая рабочая сила – другой я не мог себе позволить. Кажется, они были из Японии.