— Марта Рафаиловна, Саша и Соня хотят съехать, — шутливо пожаловалась я домработнице, когда она позвала нас обедать. — Но вам же хорошо, меньше придется готовить.

— Да они свои эти суши постоянно заказывают! — вспыхнула она, но я видела, что совсем не злится, а тоже расстраивается. Всем тяжело принимать изменения в жизни. Мы привыкли жить шумной семьей, а теперь все поменяется.

— Да ладно, я не смогу без ваших пирожков и солений, — подлизывался Саша, крутясь лисой вокруг домработницы.

— Ой, не знаю, что-то в этом году такие плохие купила огурцы, — посетовала она, разливая по тарелкам наваристую солянку. Паша запротестовал, рассматривая яркие кружочки порезанных маслин, а я, смеясь, попросила Марту Рафаиловну дать ребенку что-то другое. Сын был непривередлив в еде, но уж если что-то не понравится, пиши пропало. Весь в своего отца.

— А что с огурцами? — поддержала я разговор, поглаживая сына по спинке.

— Да вот я думаю, может, огород посадить? Но только ничего не понимаю в этом, никто же не поможет с рассадой справиться, — охнула она, а мы с Сашей переглянулись, понимая, откуда ветер дует. С недавних пор папа зачастил на пирожки к Марте Рафаиловне, и вдруг такие мысли про огород. Мы едва сдержали смех, понимая, что либо папе со всей живностью придется переехать сюда, либо Марта Рафаиловна оставит неизменный пост и переберется к нему в деревню. Что ж, любви любые возрасты покорны. Марта Рафаиловна, как никто, заслужила счастья, а уж папа — тем более. Если эти двое сойдутся, я буду только рада.

В кухню ворвалась Соня, кружась вокруг стола со счастливой улыбкой.

— Урвала горячий тур в Таиланд! Всем хай! Солянка? А есть что-то нежирное? — тараторила она, повисая у Саши на шее и продолжая сиять счастьем. Глаза радовались каждый раз, когда я видела родных на своих ногах и искрящихся взаимной любовью. Пусть едут куда угодно, переезжают, только будут здоровыми и счастливыми.

— Все куда-то едут, — проворчал сынок, насупившись, — мам, мам, я тоже хочу.

— Куда все едут? — раздался из дверного проема голос Кирилла, и я привстала от удивления и расплылась в радостной улыбке. Сердце забилось чаще, как происходило неизменно рядом с ним, с моим любимым мужчиной.

— Кто куда. Марта Рафаиловна собралась сажать грядки, Саша с Соней в Таиланд, Павлушка пока раздумывает, — отрапортовала я, встречая мужа в дверях. Сынок кинулся к папе с веселым визгом, спрашивая, что он ему привез.

— Отдам только после того, как ты доешь, — пообещал Кирилл, подходя ко мне ближе и обнимая вместе с сыном.

— Ну папа! — сынок повозмущался и побежал быстро орудовать ложкой.

— Сань, ты только недолго там, в Тае, — бросил Кирилл моему брату, — у нас много дел, — напомнил он ему, а я задрала голову и положила руки ему на грудь. Только не о делах, ради бога, брат и муж могли их обсуждать часами, работая на благо народа.

— Весь такой деловой, Кирилл Святославович, — ласково проговорила я. — А не уделите ли время любимой жене? Хочу показать вам интерьеры гостиной. А еще Дмитрий Романович спрашивает, будешь ли ты присутствовать на родах.

— Прямо сейчас? — испугался Кирилл и посмотрел на мой живот, с опаской и заботливо обхватывая его руками.

— Нет, наша принцесса еще не торопится, — рассмеялась я, почувствовав толчок. Кирилл ощутил его тоже и с изумлением посмотрел на меня. Каждый раз он удивлялся пинкам дочки, как будто это случалось в первый раз. Его трепет был понятен, ведь первую беременность он пропустил, увы, полностью.

— Конечно, я буду, — твердо сказал он, — даже если меня в это время будет ждать на видеоконференции президент.

— Пап, пап, я доел! — отчитался Паша, подбегая к нам. — Подарок, подарок!

— Ну ладно, непоседа, пойдем.

В гостиной нас ожидала большая коробка. Я покачала головой, потому что считала, что нельзя задаривать ребенка. У него и так комната была завалена игрушками, некоторые даже были не распакованы. Покачав головой, я молча посмотрела на мужа, напоминая ему таким образом о нашем разговоре об этом. Но он виновато ухмыльнулся и развел руками, как бы отвечая, как и всегда, что не смог удержаться. Сына он баловал самым безудержным образом.

— Железная дорога! — завопил сын, увидев свой подарок. На крики из кухни пришла вся родня. Строительство дороги растянулось на несколько часов. Я почувствовала усталость и прилегла, наблюдая за самой прекрасной картиной на свете. Мои любимые и дорогие люди все вместе играли в детскую игрушку. Мужчины лежали на полу и рассматривали крепления рельсов, Пашка носился по гостиной с локомотивом в руках, а Марта Рафаиловна переживала, что в гостиной будет «ни пройти ни проехать».

Наконец поезд весело помчался по дороге, издавая протяжные гудки. Кирилл упал рядом со мной на диван, закидывая мои отекшие ноги к себе на колени и поглаживая их.

— Наверное, сын будет отличным инженером, будет строить дома, конструировать лодки или самолеты.

На лице у него было такое мечтательное выражение, смешанное с гордостью и любовью, что я не стала упрекать его в том, что подарил такой большой и дорогой подарок не на какой-то праздник, а просто так. В конце концов, мы всегда хотим самого лучшего для наших близких. И если в наших силах было обеспечить сыну радостные мгновения, то пусть будет так.

Кирилл был замечательным отцом и мужем. О лучшем и не могла и мечтать. Отчего-то вспомнила момент нашего знакомства и последующие события, как меня в плену держал Андрей, как я выбиралась из депрессии и заново знакомилась с миром. Как чуть не умерла от рук обезумевшей Нелли и только тогда поняла, как важна и бесценна каждая минута, что нельзя терять ни одной. И что могу опоздать и погубить свою жизнь, тратя ее на бесполезные усилия по достижению того, что никогда не будет моим. И пообещала себе в тот момент, что сделаю все, чтобы быть свободной, открытой для любви и счастливой.

Сейчас в этой гостиной находились почти все мои любимые люди. Я улыбнулась и поняла, что скоро стану еще более счастливой, когда родится моя маленькая дочка. Я назову ее Верой, в честь того, что нужно всегда верить в лучшее. Да будет так.

Конец