«приятных» бонусов материнства. Так магия ребенка в последний месяц начала проявлять себя. Вокруг меня то и дело происходило странное — летали предметы, самовоспламенялись вещи, трескались зеркала.

— Я точно беременна? — как-то мрачно пошутила я после того, как в радиусе метра от меня завяли все растения. — А то пока больше похоже, что в меня вселился демон. Может, пора вызывать экзорциста?

И все же, несмотря на все неприятности, я радовалась новому положению. Если это было возможно, конечно. В те редкие минуты, когда ничего не болело и не крушилось, это было даже приятно.

Но сейчас точно был не такой момент. Ноги болели, поясницу ломило, я была готова остаться жить прямо в этом коридоре. А что, здесь довольно миленько, мне сгодится.

Видя, в каком я состоянии, Дарк подхватил меня на руки.

— Ты что? — испугалась. — Я вешу, наверное, целую тонну.

— Ты пушинка, — улыбнулся муж.

— Тебе тьма помогает, да? — догадалась я.

— Не без этого.

Мы уже почти добрались до наших покоев. Наконец-то! Как вдруг я ощутила ее — первую схватку. Я хотела роды? Что ж, вот они и начались.

Для первых родов я справилась отлично. Мне повезло — собственная магия лечила меня прямо в процессе, а потому обошлось без осложнений.

Тьмаг и драконы, кажется, нервничали сильнее, чем я. Дарк настоял, что будет рядом со мной. Он держал меня за руку и поддерживал магически, когда мои силы были на исходе.

Драконы тоже хотели присутствовать, но я была против. Они же огромные! Еще раздавят повитуху. Что тогда делать? Пришлось им заглядывать в спальню через окна. Весь цветник мне вытоптали.

Спустя несколько часов родился здоровый малыш. Крепкий красивый мальчик. Наш первенец.

А в ночь после рождения сына — наследника трона Эйтилии, мне приснилась мама. В первый и последний раз. Я сразу узнала ее. Она была точно такой, какой ее когда-то нарисовала Фиалка. Нежная и безмерно грустная.

Она села на край моей кровати и улыбнулась. Стало вдруг так тепло и хорошо, будто она меня обняла. По-настоящему, а не во сне.

Я спросила ее о том, что меня волновало:

— Мама, я стала такой, как ты хотела? Я справилась?

Мойра пожертвовала всем, чтобы огородить меня от рода Бонуар, но в итоге проиграла. Бабушка добралась до меня. Более того, она сделала меня королевой. Выходит, жертва мамы была напрасной? Я не оправдала ее надежд? Вот, что меня беспокоило.

— Марго, ты можешь быть, кем захочешь, — ее ласковый голос долетал до меня будто с огромного расстояния. — Это только тебе решать. Ты не должна соответствовать ничьим ожиданиям. Ни мужа, ни бабушки. Ни даже моим.

Она говорила, а мне с каждым ее новым словом становилось легче дышать.

— Прости, что меня не было рядом в важные моменты твоей жизни, — вздохнула мама.

— Это не твоя вина, — качнула я головой. Настал мой черед ее успокоить. — Ты сделала все, что было в твоих силах.

Они кивнула с благодарностью и встала.

— Уже уходишь? — я подалась вслед за ней, словно хотела удержать. Но, по правде говоря, я даже коснуться ее не могла.

— Я больше тебе не нужна, Марго. У тебя есть все, что нужно для счастья. Будь собой, живи, как сама знаешь — это все, чему я хотела тебя научить и что хотела тебе дать. Прощай, доченька.

Я проснулась резко, как от толчка. По щекам текли слезы. Мама ушла, а меня переполняли светлая грусть вперемежку с нежностью. Рядом спал Дарк, а в колыбели — наш сын. Мама была права — я нашла свое счастье. И пусть только кто-то попробует его у меня отнять! Он узнает, какой «доброй» я могу быть.

Спустя пять лет

Король Отальред Седьмой скончался тихо. В своей загородной резиденции в окружении слуг. Мы приехали с ним проститься. Кто отсутствовал, так это его единственный сын Ред. Хоть принц все еще был в заключении, я предлагала ему навестить отца в последний раз, но он отказался. Ред так и не смог простить его за то, что он отдал власть в наши руки.

Правители из нас вышли неидеальные, но мы старались. Магам и людям Эйтилии не на что было жаловаться. Поэтому спустя месяц после помпезных похорон нас с Дарком короновали, а наши дети стали принцами и принцессой. К этому моменту у нас уже было трое прекрасных деток, и мы не собирались останавливаться.

Старшему исполнилось пять лет, мы назвали его в честь отца — Дарклион. Однажды он станет королем Дакрлионом Вторым, как положено в династии. Он унаследовал магию отца, черные волосы и отчасти вредность тьмы.

Второго сына звали Кэмпион, и ему досталась от меня магия природной стихии, а значит, салатовые волосы. Он обожал растения и зверей, вечно в его спальне что-то цвело и кто-то жил. Заходя туда, я будто оказывалась в джунглях.

Младшую дочь мы назвали Марцелла. Она унаследовала мою белую магию. Ее волосы были полностью белыми с серебристым отливом. Дочка всех любила и жалела, даже тех, кто не всегда это заслуживал.

Леди Малива проводила много времени с правнуками. Как ни странно, они прекрасно ладили. Прабабушка обожала их и настаивала, что они — Бонуары. Она видела в детях продолжение нашего рода.

Помимо прочего она учила правнуков, как создать эликту. Это была ее новая идея-фикс — каждый в роду Бонуаров должен быть с эликтой! Я не возражала против таких уроков. В конце концов, эликта — это история любви и самопожертвования. И леди Маливе, и детям она только на пользу.

И, конечно, бабушка была в восторге от коронации. Ходила павой среди гостей и всем рассказывала, что я — Бонуар. Вообще каждому. Если кто-то отказывался ее слушать, она впивалась пальцами в предплечье несчастного и заставляла. При этом у нее было такое счастливое лицо, что я испугалась за ее психическое здоровье.

Что тут скажешь… я продолжила исполнять мечты. Бабушкина вон сбылась.

Мина, кстати, тоже выглядела довольной. Мы так и не стали подругами, слишком много между нами недопонимания, но мы хотя бы перестали быть врагами, а это уже кое-что.

А началась наше «недружба» с того, что я отдала Мине мамину подвеску с буквами «м» и «б». В конце концов, ей тоже подходит.

— Теперь ты «МБ», а я уже «МЛ». Значит, подвеска должна быть у тебя, — сказала я сестре.

— Шутишь? — насторожилась Мина.

Но я взяла ее руку в свою и сама вложила в нее подвеску. Мина тут же сжала пальцы, а потом вдруг порывисто