Тиса тряхнула головой. Нашелся бы добрый человек – макнул бы ее головушкой в снег, чтобы охладилась. Жаль, Люся для этого не подходит. Клара бы могла, да страшно обращаться – закопает еще, а откопать забудет.

– А ты куда шла? – поинтересовалась меж тем Люсенька.

– В аптеку, – рассеянно ответила видящая.

– Ты заболела? – ахнула спутница, внимательно оглядывая знакомую.

Пришлось успокоить Люсеньку, пока та из пущей заботы не уложила ее в постель, признавшись, что работает в аптеке колдуньи. Девушка восхищенно хлопала ресницами.

– Ты видящая, да еще и травница! Какая молодец! А я вот ничего такого не умею, – вздохнула, выпустив пар изо рта на мороз.

– Потому что у тебя другой дар.

– Да, – без воодушевления согласилась Люся, рассматривая муфточку на своих коленях. – Меня зовут иногда взглянуть на дома, сараи, огороды, чтобы я сказала, что там нет привидений. И еще Клим думает, что я могу увидеть дух Онуфрия Гатчиты и он мне укажет, где курган. Но разве это помощь людям? Вот ты можешь искать пропавших людей, а еще лечить.

– Но ты ничем не хуже меня, милая, – подбодрила Люсеньку Войнова. – Ты хороша в своем деле.

– Нехороша. – Перышкина выпятила губку. – Мо Линич просит, чтобы я прогнала Манилу, а я не могу! Я боюсь ее, – шепотом призналась она, подняв хрустально-голубые глаза на соседку, – ужасно боюсь.

– Но тебя никто не может заставить делать то, что тебе не нравится. – Войнова погладила девушку по плечу. – И не переживай. Мы все в жизни иногда ощущаем себя потерянными.

– Нет, я никогда не терялась, даже в детстве, – с уверенностью ответствовала Люся.

Какая же она забавная! Тиса улыбнулась. И день хороший. Словно услышав ее мысли, в просини неба явилось царь-солнце. Мир стал ослепителен и ярок. Снег искрился, пели синицы. А еще сани несли так прытко, что дух захватывало.

– А можно мне хоть глазком посмотреть, что ты делаешь? Пожа-алуйста!

– Боюсь, я не смогу провести постороннего в сырьевую без разрешения Агаты Федоровны. – Надо было видеть это лицо – Единый ты мой, будто леденец у ребенка забрала. – Хотя… – протянула Тиса, – завтра я должна отвезти снадобья в приют. Хочешь, можешь поехать со мной.

– Да! – обрадовалась Люсенька. – Хочу! Спасибо!

На повороте сани задели куст калины. Рубиновые гроздья качнулись, и с ветвей сорвался снег. Насыпал, проказник, по пригоршне за шиворот, и девушки звонко рассмеялись. Тиса сняла тонкий шерстяной платочек с шеи и отряхнула от снега. Ткань подмокла. Когда же она новый шарф наконец купит?

Вскоре пара лошадок, тянущих сани, приостановилась на перекрестке Боровой, чтобы вклиниться в поток. Люсенька отвлеклась от своего рассказа о котятах на пение колядующих. Стоя на углу улицы, около десятка детей в неприглядной одежде пели «Сотворенье – Единого даренье». Перед ними на снегу стояла корзинка с образом святой Пятерки для подаяния. Прохожие обступили маленьких певчих полукругом и слушали песню.

– Микилка, придержи лошадок! – воскликнула Люся. – Кину тоже копейку.

Сойдя с саней, девушка поспешила к корзинке и положила в нее горстку медяков. Тиса последовала примеру Люси. Затем девушки сдвинулись в сторону, чтобы не мешать другим слушателям. Войнова отметила на паре колядующих ребят маски – орла и лиса. А у девочки в коротком пальтишке за спиной колыхались на ветру бумажные драконьи крылышки. Песня сменилась на известную всем «Аллилуйю». Одну малышку лет четырех ребята постарше подтолкнули вперед, и Тиса удивленно уставилась на девчонку, вернее, на подозрительно знакомый полосатый шарфик, обмотанный вокруг детской шеи. Или она ошибается?

Маленькая колядовщица тем временем запела с такой жалостливой чумазой мордашкой, что желающих расстаться с деньгами заметно прибавилось. Одна тетка даже всплакнула, утирая нос платочком.

– Как поют ангелочки, а! А одеты-то во что? Сиротинушки вы мои, – и вытрясла в корзину полкошеля.

Девчушка чинно поклонилась тетке, как и остальным подающим, и тут заметила на себе взгляд. Войнова еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, наблюдая, как певица вдруг сбилась с текста и попятилась к остальным ребятам. Те хотели было вновь вытолкнуть приму вперед, но малышка увернулась от чужих рук, пригнулась и прытко пролезла на четвереньках меж колен собратьев. Скрылась с глаз.

Тиса улыбнулась. Вот, значит, на кого променял ее модный шарфик. Что ж, замена, несомненно, достойная – молодая и талантливая. Кто же спорит?

Послушно последовала за Люсей, потянувшей ее к саням. Вскоре они остановились у аптеки. Оговорив время встречи на завтра, девушки расстались. Прежде чем скрыться в знакомых дверях с колокольчиком, Войнова оценила большую треногу на тротуаре: яркий плакат, зазывающий купить новый ковер к Сотворению. Эта аляповатая конструкция, принадлежавшая соседней лавке, закрывала собой половину аптечной витрины. И как это понимать?

Она застала вэйну в аптеке, та как раз собиралась уходить.

– Не обращай внимания, ласточка, – отмахнулась от вопроса помощницы Агата Федоровна, проверяя сумку – все ли взяла – перед выходом, – как наступает время бойкой торговли, так Аристарху Фролову шлея под кафтан попадает. После Сотворения уберут эту ерунду, не волнуйся. Лучше скажи, все ли у тебя в порядке? Бабоньки вчера тебя не дождались в аптеке.

Пришлось слукавить, сказав, что весь прошлый день чувствовала себя неважно, что не было такой уж и ложью, и попросить прощения за прогул.

Колдунья ощупала ладонью лоб помощницы, заглянула в глаза и чуть было не отправила ее домой лечиться. Тиса заупрямилась.

– Ну хоть девясиловой настойки на сахар накапай. Что у нас там по приюту осталось?

Войнова перечислила сборы и мази из остатка списка и пообещала, что сегодня сделает их вместе с женщинами.

– Знаешь, что… – Агата Федоровна накинула на себя накидку, затем поправила шарфик на голове. – В кладовой в бумажных свертках лежат яблочные пастилки для зубов, возьми на всех. И отбери бруски земляничного мыла. Я хочу, чтобы ты их завтра раздала приютным сама. Степаниде Силовне, коль будет препятствовать, говори: получила наказ от меня, обязана исполнить лично. А то знаю я их с Праскевой.

Тиса заверила вэйну, что все сделает. Колдунья еще раз внимательно оглядела девушку.

– Ты сегодня веселее обычного, ласточка. Такой ты мне больше нравишься. Если бы не круги под глазами. – Она с мягкой укоризной цокнула языком. – Послушай все же моего совета, дорогая моя. Сделай сегодня самые нужные, остальное бабонькам отдай. И иди домой отдыхать. Мне не нужны в работницах курганные мумии.

Очередные возражения Агата Федоровна слушать не захотела, подхватила сумку и покинула аптеку.

Половину дня Тиса вдохновенно варила мази и складывала сборы в компании работниц. Ближе к вечеру слабость дала о себе знать. Передав инициативу подчиненным, Войнова просто сидела и наблюдала, как женщины справляются с делом. И, к своему стыду, вскоре уснула, уронив лоб на сложенные руки.