Всё это звучало обнадеживающе и заманчиво, но в то же время как будто не про меня. Вопросы и сомнения роились в моей голове: смогу ли я когда-нибудь с такой же лёгкостью влиться в это общество? Смогу ли стать здесь, как говорится, своим человеком? А что если эффект, произведённый на мой мозг оборудованием, которое использовал Грег, внезапно исчезнет? Ну, попросту, закончится. Вдруг я снова стану той, кем была ещё так недавно – хотя иногда и кажется, будто это было в прошлой жизни – что тогда будет? Возможно ли, что я напрочь забуду о своих чувствах к Грегу, а потом и вовсе решу прийти к Альберту с повинной и соглашусь на брак с Лобзовским? От подобных мыслей меня бросало в жар.

«Что ж, лучшее, что я могу сделать для себя – успеть насладиться нынешним моментом», – с такими мыслями я дала своё согласие остаться у Грега до принятия окончательного решения.

Неделя, которая последовала за этим, пожалуй, запомнится мне как одна из самых упоительных в моей жизни. На самом деле, не так уж много времени мы с Грегом проводили вместе – он каждый день надолго отлучался. Иногда с Риком, иногда сам. Но когда он возвращался, мы практически не отходили друг от друга, стараясь всё делать вместе. Грег учил меня готовить, мы вдвоём устроили в его апартаментах грандиозную уборку и даже перемыли руками окна. А ещё он обучал меня управлению электромобилем. Грег мотивировал это тем, что со временем мне нужно будет перейти на подобный вид транспорта, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, живя в резервации. Ко всему прочему мне пришлось сменить гардероб, и если бы не характерная стрижка и обесцвеченный волос, меня и вовсе нельзя было отличить от типичной жительницы трущоб. Но здесь мне на помощь приходили головные уборы.

В отсутствие Грега я тоже не скучала без дела. Первым делом я занялась ремонтом своего нового глайдера. Точнее, этим занялись поразившие меня своими умениями Энди с Юджином, а я лишь написала заново скрипт для автопилота. Но это потребовало у меня меньше одного дня, а всё остальное свободное время я посвящала чтению. В медиа-комнате Грега было целых два стеллажа, уставленных литературой по медицине, психологии и психотерапии. Я и раньше приметила эти книги, но на наших сеансах времени всегда едва хватало для чтения литературы по «основной программе». Теперь же у меня был свободный доступ к книгам о науках, устаревших в ОЕГ, но по-прежнему актуальных в среде эмпатов. Грег не высказал никаких возражений против того, чтобы я их изучала, и первым, что оказалось у меня в руках, было «Практическое руководство продавца эмоций». Именно благодаря этому руководству суть деятельности Грега и Союза, которым он руководил, стала разворачиваться для меня во всю ширь, раскрываться в новом качестве. Так, словно до этого я смотрела издалека и видела лишь одну крохотную точку. А теперь подошла ближе и, взглянув под другим углом, увидела, что за точкой скрывается мост, уводящий в бесконечность.

«… в чём же заключается роль специалиста по «продаже эмоций и чувств» при взаимодействии с «покупателем»? Продавец эмоций в первую очередь помогает клиенту развить самосознание и выполняет роль не пассивного стороннего наблюдателя, а активного участника, раскрываясь, взаимодействуя с клиентом как личность с личностью.

Профессиональный продавец эмоций не скармливает покупателю теоретические постулаты и не делает всю работу за него. Он лишь помогает в поиске путей самопознания и пробуждения личной эмоциональной сферы клиента.

Целью продавца эмоций является создание и укрепление целостного образа личности клиента. Благодаря осознаванию клиент выявляет отвергаемые им части своей личности: эмоции, потребности, желания, черты характера, мысли. Принимая их, клиент принимает самого себя и тем самым восстанавливает собственную целостность. Большое внимание при этом уделяется развитию независимости личности – умению следовать своим истинным потребностям, а не только тем целям, которые с детства внушались ему Государством. Но прежде клиента необходимо привести к пониманию в нём самом этих потребностей.

Другой важной задачей сеансов «продажи эмоций» является восстановление клиентом чувства ответственности за свою жизнь, действия, реакции и суждения. Ведь только так человек может стать полноправным хозяином и творцом своей счастливой жизни».

Далее следовало множество инструкций, методик по проведению сеансов и ворох специфической терминологии, в которой мне сложно было разобраться с наскока. Однако при этом не встречалось никаких подробностей или рекомендаций по поводу использования сопутствующего оборудования и программы. Я пришла к выводу, что это один из способов подстраховки участников союза: секретная информация не фиксировалась в письменном виде, а передавалась при обучении нового специалиста лично, в устной форме.

Грег заметил мой интерес к его «профессиональной» литературе и с любопытством наблюдал за тем, какое впечатление она производит на меня. Казалось, его даже слегка удивляет моя заинтересованность деталями, но он терпеливо отвечал на многие мои вопросы и растолковывал непонятные термины, и такое общение сближало нас ещё больше. Мне, наконец, стали ясны причины многих его действий в отношении меня как клиента на наших давних сеансах.

– Мне нравится твоё стремление проникать в суть окружающих тебя явлений и процессов, Мира, – поделился однажды Грег. – Я мог бы сказать, что у тебя пытливый ум. Но твоя особенность в том, что ты обладаешь также и пытливым сердцем.

Эти слова глубоко отпечатались в моей памяти, хотя их смысл тогда был для меня ещё не слишком ясен. Нечто во взгляде Грега и в той интонации, с которой он их произносил, приятно щекотало меня где-то внутри.

Периодически мы встречались с другими эмпатами из окружения Грега. Как выяснилось, Стэн также как и Грег, был продавцом эмоций, правда, начинающим, и часто нуждался в консультациях более опытного в этом деле специалиста. Грег никогда не отказывал ему в помощи, но, что самое удивительное – беседуя со Стэном и разбирая проблемные ситуации с клиентами, он не пытался избавиться от моего присутствия. И хотя мне в подобных беседах приходилось оставаться лишь пассивным слушателем, я старалась впитывать все слова и советы Грега как губка.

Братья Грега тоже были активными участниками Союза продавцов эмоций, хотя сами не были дилерами. В Союз, как оказалось, входило много людей, выполняющих различные вспомогательные функции или любую волонтёрскую деятельность на благо организации в целом. Всеми этими людьми двигало стремление к достижению общих целей, и участие в Союзе было исключительно добровольным.

Пожалуй, самыми неприятными эпизодами для меня стали периодические встречи с Максом. Я была уверена, что больше не таю обид. И надеялась, что смогла избавиться от предубеждений относительно этого человека, но не отпускало ощущение, что Макс презирает меня, хотя никаких агрессивных выпадов с его стороны больше не было. Умом я понимала, что моя неприязнь не обоснована, но ничего не могла с собой поделать.

Возможно, именно из-за этого в отличие от разговоров со Стэном или братьями, Грег стремился избегать длительного общения с Максом при мне. Чаще всего они либо уходили из дому вдвоём, либо, при встрече вне дома перебрасывались лишь короткими обрывочными фразами, договариваясь встретиться для более обстоятельного общения позже. Макс оказался не просто информатором и рядовым продавцом эмоций, как десятки или даже сотни других. Он был правой рукой Грега, его заместителем в Союзе, и Грег им очень дорожил. Но самое удивительное, что я ничего не говорила Грегу о своих ощущениях по поводу Макса – он сам всегда безошибочно угадывал моё настроение и реагировал соответствующе. И эта поразительная способность эмпатов чутко считывать чувства и эмоции других людей, одновременно восхищала и пугала меня. А ещё я с грустью думала о том, что такую способность от человека к человеку наверняка не передать с помощью хитроумной программы.