– Вы и разгадайте, вы следователь, – закончила она с обаятельной улыбкой. Следователь, тощий, с желтоватым лицом и жидкими волосами, подошел к окну и захрустел пальцами. Он не сомневался, что Ольга виновна во всем, но никак не мог понять одного: почему эта дама, прокрутив такие аферы, не подготовила пути к отступлению? Почему не бежала, осталась в городе? На что рассчитывала? Неужели настолько наглая? Или… Или она просто ненормальная? Он повернулся к женщине, еще раз пристально посмотрел на нее и удивился невинному взгляду задержанной. Дама смотрела на него большими черными глазами, будто не понимая, где она находится и зачем. Следователь крякнул, не зная, как продолжить допрос, и распорядился выделить баронессе отдельную камеру. Услышав, что ее все же задерживают, Ольга с мольбой протянула к нему руки с длинными изящными пальцами.

– Прошу вас, пригласите ко мне адвоката нашей семьи, – жалобно попросила она. – Его зовут Иосиф Шталь. Это депутат Государственной Думы.

Услышав о человеке, занимавшем такую высокую должность, следователь дернулся, его лицо скривилось, но он постарался не показать испуг и изумление. У этой воровки и должны быть высокие покровители, как-никак баронесса. Только суд вряд ли особо прислушается к высокопарной речи защитника. Против женщины свидетельствовали потерпевшие. И их набиралось немало.

– Мне полагается адвокат, – добавила Ольга уже более уверенным тоном. – Не так ли, господин следователь?

– Разумеется. – Он отвернулся, игнорируя обворожительную улыбку мошенницы и думая о том, что эта дама, несмотря на свои черные деяния, чертовски соблазнительна и любой мужчина с удовольствием скоротал бы с ней вечерок, да что там вечерок – и ночку. – Мы сообщим господину Шталю о вашей просьбе.

– Да, и поскорее. – Она встала, дернув плечами. – Я никогда не сидела в камере.

Следователь вызвал конвойного и приказал увести женщину, думая, что приготовленная камера должна ей понравиться. Конечно, глупо звучит. Как камера может понравиться… Но, во всяком случае, она просторная, с большим окном, без соседей – короче говоря, неплохое помещение для женщины, привыкшей жить в роскоши. «Да чего же вам не хватало, баронесса? – подумал он, теребя жидкие сальные волосы и стряхивая перхоть с воротника. – Надеюсь, у вас будет время поразмыслить». Он вспомнил ее черные глаза, горевшие каким-то дьявольским блеском, свои сомнения в ее адекватности и, почувствовав внезапную жажду, наполнил стакан водой из графина и залпом выпил.

Санкт-Петербург, 1907

Иосиф Шталь, маленький лысоватый человечек лет шестидесяти с обезьяньим личиком, впрочем, известный и влиятельный адвокат и государственный деятель, давний друг барона фон Шейна, тут же примчался к следователю, когда полицейский доложил ему о просьбе баронессы. Шталь, давно влюбленный в Ольгу, не раз оказывавшуюся к нему благосклонной, и давно лелеявший мечту, что она станет его женой, как только закончится траур, сначала не мог поверить в случившееся, потом, когда следователь огорошил его потоком доказательств, сник и пожелал поговорить со своей подзащитной. Когда привели Ольгу, бледную, растерянную, с покрасневшими от бессонной ночи глазами, он бросился к ней и крепко обнял, будто желая защитить от несправедливого мира.

– Что с вами случилось? – Иосиф жадно всматривался в знакомые любимые черты. – Это недоразумение, верно? Все эти люди, которые свидетельствуют против вас… Что вы им сделали?

Ольга зарыдала так, будто сердце ее разрывалось.

– Я не понимаю, как это произошло. – Она давилась слезами, и адвокат почувствовал острую жалость. – Я не представляю, зачем это делала. О, Иосиф, спасите меня, я погибаю. Во мне словно сидит бес, который руководит всеми моими действиями. Обещаю, если вы меня спасете, я навсегда останусь с вами и буду примерной женой. Только вы сможете вытащить меня из этого омута.

Услышав ее обещание, адвокат возликовал. Острый кадык заходил на морщинистой шее. Она согласна стать его женой! Какое счастье!

Мужчина припал к ее руке с тонкими пальцами.

– Я вытащу вас, – прошептал он. – Вытащу, чего бы это ни стоило.

Выйдя из здания, он зашагал по тротуару, заложив руки за спину и сознавая, что выиграть такое дело будет нелегко. Если он сумеет добиться для Ольги оправдательного приговора – значит, может вытащить кого угодно. Но на чем же построить защиту? Адвокат зашел в маленькую кофейню, заказал черный кофе и, размешивая сахар маленькой ложечкой, думал и думал. Ольга сказала ему, что сама не сознавала, зачем это делала, что будто кто-то невидимый, словно кукловод, руководил ею. Что ж, за это можно зацепиться. Вероятно, она больна, и больна клептоманией. Науке известны случаи, когда богатые дамы-клептоманки грабили магазины. Если речь его будет убедительна, он потребует ее освобождения под залог. А потом, когда они окажутся вместе, Иосиф еще раз поговорит с ней и выстроит более сильную защиту. Его возлюбленная не должна оказаться в тюрьме, она должна принадлежать ему – и только ему! Когда они поженятся, он постарается, чтобы на нее не посмотрел ни один посторонний мужчина.

Размышляя об этом, Шталь вспоминал жалобы своего друга на многочисленных любовников жены и теперь уже иначе думал о ветреных женщинах. Что, если Шейн сам виноват в ее изменах? Он не уделял жене должного внимания, не давал достаточно денег… Хорошему мужу жена не станет изменять. Как только Ольга выйдет за него замуж, он окружит ее такой заботой, какую она доселе и не видела.

Допив кофе, Иосиф аккуратно поставил чашку на блюдце и вышел, кивком поблагодарив хозяина, нанял экипаж и, приехав домой, заперся в кабинете, принявшись готовить речь и сознавая, что в его адвокатской практике этому спичу не было равных.

Шталь неоднократно навещал Ольгу в тюрьме, обещал вытащить, и на суде, поглядывая на подсудимую, смирно сидевшую на скамье и нисколько не похожую на подлую мошенницу, какой ее пытался изобразить прокурор, Иосиф превзошел сам себя. Он взывал к публике, спрашивая, как может закоренелая мошенница не попытаться скрыться после таких афер? Зачем понадобились деньги даме, которая слыла одной из самых богатых в Санкт-Петербурге? Адвокат показывал образец ораторского искусства, с мольбой вздымая руки к небесам и закатывая глаза, к которым он прикладывал платок, когда предательские слезы повисали на ресницах.

– Ответите ли вы, господин прокурор, на эти вопросы? – кидался он к обвинителю, и тот краснел, потому что и правда не находил ответа. Шталь с удовольствием отмечал, что многие сердобольные дамочки расчувствовались и украдкой вытирали влажные глаза. – А у меня есть ответы. Она больна, и ее нужно лечить, но не в тюрьме. Тюрьма еще никого никогда не вылечила. А как же деньги, обманом взятые у пострадавших? – спросите вы. На это у меня тоже есть ответ. Баронесса продаст свой особняк, чтобы по возможности расплатиться с потерпевшими. Да, понимаю, для некоторых это жалкие крохи. Но моя подзащитная, находясь в невменяемом состоянии, не помнит, куда дела деньги. Однако благородная женщина готова расплатиться со всеми сполна, только со временем.