Генеральша посмотрела на родственницу с презрением.

– Понимаю, – спокойно сказала она, – вы хотели бы завладеть наследством брата, однако он оставил все мне, и это справедливо. Что касается ваших обвинений… Они беспочвенны. Если вам нечего делать, собирайте доказательства моей виновности. Вы напрасно потратите время.

Она повернулась к золовке спиной и пошла по улице, гордо неся голову. Траур был ей к лицу.

– Значит, вы хотите продать дом на Невском? – Граф Оболенский с жалостью смотрел на баронессу, бледную, похудевшую, с опухшим от слез лицом. – Не знал, что вы с господином бароном приобрели его. Он ничего мне не рассказывал.

– Это потому, что всеми делами в последнее время занималась я, – пояснила Ольга, всхлипывая и прикладывая платок к красным глазам. – Мой дорогой супруг так плохо себя чувствовал! Ох уж эти военные… Представляете, он легкомысленно относился к недомоганию и запрещал мне вызывать врача. – Она всплеснула руками. – Господи, это я во всем виновата! Только я. Я должна была настоять…

Бедняжка разрыдалась, и давний друг ее мужа, граф Оболенский, участливо дотронулся до ее локтя.

– Ну, ну, успокойтесь, дорогая. Все знали, как вы любили и чтили его. Перестаньте корить себя. – Скрестив на груди руки, он подошел к окну. – Зачем же вы хотите продать особняк на Невском? Продайте тот, что попроще, а этот оставьте себе. Вы умная и образованная женщина, и, я уверен, создадите салон, где будет собираться лучшее общество столицы.

Она покачала головой:

– Нет, я хочу продать именно этот. Видите ли, граф, мы с мужем не успели в нем пожить, а в старом доме осталось все, что было ему дорого. Я хочу сохранить все вещи, всю обстановку… Ну, вы меня понимаете. И если среди ваших знакомых найдутся желающие…

– Думаю, найдутся, и скоро. – Оболенский вспомнил про золотопромышленника Погожина, который недавно прибыл в Санкт-Петербург с кучей денег и присматривал дом на Невском, всеми силами стараясь пролезть в высшее общество. Недалекий предприниматель считал, что особняк в центре города осуществит его мечту. – Кажется, я уже готов порекомендовать вас одному человеку. Сколько же вы хотите за дом, дорогая?

Баронесса выдавила из себя улыбку.

– О, он останется доволен, – проговорила она. – Я желаю избавиться от дома как можно скорее.

– Тогда, возможно, завтра он вас потревожит. – Граф подал руку баронессе, медленно поднимавшейся с удобного кресла. – Вы будете в новом особняке?

Генеральша покачала головой, поправив волнистую черную прядь.

– Нет, это слишком тяжело. Присылайте его по прежнему адресу.

Граф помог женщине спуститься по мраморной лестнице и перед выходом сжал ее локоть.

– Крепитесь, дорогая, и помните: у вашего мужа было много настоящих друзей, и в их домах вы по-прежнему желанная гостья.

– Спасибо, – прошептала женщина и, покачиваясь, вышла из особняка графа. Зайдя за угол дома, она тихонько расхохоталась. Слезы высохли, будто по взмаху волшебной палочки. Бедняга Оболенский не догадывался, что помогал баронессе в очередной афере. Дело пахло миллионами.

Санкт-Петербург, 1907

Золотопромышленник Алексей Погожин оказался высоким, полным, крепким мужчиной с грубоватыми манерами человека явно не из светского общества. Очутившись в роскошной гостиной особняка генеральши на Невском, он был ослеплен обстановкой: дорогой мебелью, картинами-подлинниками, хрустальными люстрами и мраморными лестницами. Погожин тут же сказал себе, что обязательно станет хозяином этого дома – пусть даже для этого придется потратить огромную сумму. Купив особняк, он уже наполовину вольется в светское общество – разве может быть иначе? Дом в элитном районе что-нибудь да значит. И баронесса, эта обворожительная женщина, поможет ему стать вровень с аристократами. Оболенский сказал, что вдова так одинока, так несчастна. Он подружится с ней, окружит вниманием, познакомит с женой… А потом…

– Так вам нравится моя скромная обитель? – Голос Ольги Зельдовны ворвался в его мысли, возвращая в реальность. – Вы готовы купить особняк?

Погожин задыхался от волнения:

– Конечно, госпожа баронесса. Если вам угодно, совершим сделку как можно скорее. Сколько же вы хотите за дом?

– Полтора миллиона будет достаточно. – Генеральша горестно вздохнула. – Дом, конечно, стоит втрое дороже, но я хочу побыстрее от него избавиться.

Алексей заморгал, не веря своим ушам. Хозяйка была права. Особняк действительно стоил гораздо дороже, может, не втрое, но однозначно дороже. Однако, как опытный делец, он не стал выказывать явную радость.

– Возможно, он и стоит дороже, только не всем это по карману, – сказал Погожин. – Если вы готовы проследовать со мной в банк, сделку оформим уже сегодня.

– Ах, чем скорее, тем лучше. – Очаровательная женщина села в роскошный экипаж золотопромышленника и уже через час держала в руках деньги. На Невском новые знакомые разошлись, договорившись встретиться через несколько дней – Алексей взял с нее слово посетить его в новом жилище. Баронесса отправилась по ювелирным магазинам, а Погожин – за своей семьей. Он радовался, как мальчишка, заразив радостью жену и шестнадцатилетнюю дочь. Еще бы! Такая выгодная сделка. Не придется тратиться на мебель и картины. Баронесса явно продешевила, наверное, немного помешалась от горя. Как бы там ни было, ему это только на руку. В тот момент золотопромышленнику не приходило в голову, что пострадавший тут он и что полтора миллиона уплыли от него в руки мошенницы. Несчастный понял это только тогда, когда через неделю после его счастливого вселения явились какие-то незнакомые люди, утверждавшие, что именно они – хозяева этого особняка и никогда не планировали его продавать. Хозяева знали госпожу фон Шейн, но ничего ей не поручали и не представляли, как она проникла в их запертый на время пребывания в Италии дом и осмелилась продать его какому-то Погожину. Разумеется, вызвали пристава, обо всем доложили начальнику петербургской сыскной полиции, и он приказал разыскать госпожу фон Шейн и немедленно доставить в отделение.

Посланные за мошенницей опасались, что она уже давно скрылась из города, но ошибались. Ольгу Зельдовну застали в гостиной. Свежая, отдохнувшая, хорошо одетая, она спокойно пила кофе со сливками и с удивлением услышала, что ей нужно проследовать за полицейскими. В отделении очаровательную женщину проводили к следователю, у которого лежали заявления еще от двух пострадавших в аналогичной афере. Генеральша за неделю ухитрилась продать на Невском целых три дома! На допросе Ольга Зельдовна все отрицала. Как, она, баронесса, вдова уважаемого человека, занималась таким мошенничеством? Разве такое возможно? Да она впервые видит этих людей. Почему они решили обвинить ее в том, чего она не делала, для нее загадка.