«Если ты приходил к Элен с какой-нибудь проблемой, то еще не успевал закончить рассказ, а она уже с энтузиазмом бралась за ее решение, — рассказывала Маргарет Рэндолл. — А если ты не знал, в каком направлении двигаться дальше, Элен смеялась и спрашивала: “А зачем вообще выбирать?”»[778]. Негативной стороной ее щедрости была беспардонность, которую позволяли себе некоторые люди. Она помогала одному наркоману, а он постоянно обворовывал ее. Элен же об этом знала и не препятствовала. Другой парень, «круглосуточно пьяный», вечно занимал у нее деньги. «Он просил баксов сто, а она ругалась, но давала больше, — рассказывал Клэй. — Она была бесконечно чуткой к людям. И вечно брала под свое крыло разных сбитых летчиков»[779].

Друзья Элен знали, что благотворительность у нее в крови, что это признак ее силы, но не вхожие в близкий круг принимали доброту за слабость. «Не способные быть открытыми и щедрыми часто подозревают в позерстве любого, кто на это способен», — объяснял художник Шерман Дрекслер[780].

Элен всегда окружали сплетни и пересуды. Несмотря на нетрадиционный образ жизни, ей удавалось бросать другим людям вызов и вдохновлять их. В конце 1950-х Элен вновь призвала коллег противостоять богатству и славе, а если они приходили сами, избегать порождаемого ими разрушения личности, использовать плоды своей удачи во благо и для помощи другим людям[781]. Но самый близкий Элен человек и больше всех нуждавшийся в этом ее послании художник оказался не способным ни воспользоваться ее призывом, ни даже услышать его.

Выставка самых свежих работ Билла де Кyнинга открылась в 17 часов 4 мая 1959 года в галерее Сидни Джениса. Очередь начала собираться с восьми утра. К полудню следующего дня были куплены 19 из 22 картин, к концу недели продалось все. Дженис вычел из вырученной суммы треть на свои комиссионные, автор получил 80 тысяч долларов и стал богачом[782]. С шутливой обреченностью Билл сказал одному репортеру: «Я теперь продаю свой собственный образ»[783]. Он стал, как выразился Ферфилд Портер, лицом абстрактного экспрессионизма[784].

«Гулять с де Кyнингом по Даунтауну в Нью-Йорке было все равно что гулять с Кларком Гейблом в Голливуде», — вспоминала Эдит Шлосс. Люди останавливались и смотрели ему вслед, некоторые выкрикивали его имя. Билл был довольно миниатюрным мужчиной, но на тех заполненных людьми улицах казался огромным[785]. Вскоре он переехал в новую мастерскую по адресу: Бродвей, 831 — собирался отремонтировать ее и довести до уровня, соответствующего статусу одного из самых богатых художников в стране[786]. С Рут — поддельной Элизабет Тейлор, вечно висящей на его руке, и кучей денег в кармане он, казалось, очутился на вершине мира. На самом деле Билл был глубоко несчастен и топил свои страдания в алкоголе.

Однажды примерно в эти дни в дверь Элен постучали. Она вполне прозорливо подумала, что к ней явился представитель церкви Благодати, чтобы, по ее словам, «затянуть меня в свои сети» религиозной пропагандой[787]. За дверью действительно оказался священник. Удивительным было то, что этот представитель церкви оказался «самым красивым мужчиной из всех, кого я когда-либо видела; звали его Стив Чинлунд, — вспоминала потом Элен. — Он выглядел потрясающе. И я сказала: “Входите”»[788].

Чинлунд работал в церкви Благодати сразу после окончания семинарии. Священником парня сделала война; после нее он хотел только одного — «облегчать людям страдания». Этим он и занимался теперь в Гринвич-Виллидж, пропагандируя «пацифизм, искусство и религию». К Элен его привели попытки найти местных жителей, которые захотели бы поступить на его курсы по изучению Библии без догм, основанные на принципах социальной справедливости[789]. Элен же была открыта именно для такого послания[790].

Тронутая искренностью Чинлунда, она начала посещать его занятия, а затем предложила провести дискуссию с десятком ее друзей по отрывкам из Библии и из другой литературы у нее в мастерской[791]. «Библейские темы интересовали их больше светских», — вспоминал Чинлунд. Пару раз приходил и Билл. Элен тайно надеялась, что Чинлунд убедит его прекратить пить. «Она была без ума от него, считала его гением, — рассказывал Чинлунд. — Она не просила у меня ни о какой помощи — ей только хотелось помочь Биллу, и ее страшно расстраивала ситуация с ним и с его дочерью».

Билл так и не стал хорошим отцом, вопреки ожиданиям Элен. Согласившись сделать все, что в его силах, Чинлунд однажды попытался было поговорить с Биллом, но обнаружил, что тот «отвратительно пьян, к моменту нашего с ним знакомства этот человек вообще демонстрировал очень мало из того, за что его можно было бы полюбить». Чего не скажешь об Элен. Чинлунд обнаружил в ней замечательную душу. «Она была необыкновенной во многих отношениях», — утверждал он[792]. Впоследствии они вдвоем вместе работали над множеством проектов, часто помогая почти безнадежным людям.