– Тебе смотреть… – усмехнулся Дражко. – Как же ты смотреть можешь?

Власко помолчал несколько мгновений. Он привык, что не все верят в его природный дар. Потом уточнил:

– Я – по-своему… В воду… Как меня Ставр научил. Мне только нужно знать человека, на которого смотреть буду. Тогда я что-то могу и увидеть.

– А можешь и не увидеть? – переспросил Дражко.

– Могу и не увидеть. Это не всегда приходит. Но я очень постараюсь. – Власко сделал паузу, подчеркивая важность дальнейшего. – Ставр сказал, что ты, княже, отведешь меня к Годославу…

– Я отведу тебя к Годославу? – удивился воевода.

– Да. Он так сказал, – в голосе отрока вдруг появилась неожиданная твердость, словно он мог помочь своим видением князю победить и данов, и франков.

Дражко задумался. Он хорошо знал волхва Ставра и верил ему больше, чем кому-то другому в дружине и даже, может быть, во всем княжестве. И сам не однажды наблюдал чудеса, на которые волхв способен. А чудесами видения этого отрока и сам Ставр восхищался. Но как Годослав к этому отнесется? Впрочем, Годослав и сам верит Ставру не меньше, чем воевода.

– Добро, – решившись, согласился он. – Я тебя к Годославу отведу. И к княгине Рогнельде тоже. Она тебе поверит. Сейчас подкрепись, чем Род послал, а потом спать ложись. Здесь же, в этой комнатке. Я стражу предупрежу. Попозже вечером, может быть, даже ночью, я тебя разбужу. Отдыхай пока… Только никуда отсюда не выходи. Дворец большой, здесь и заблудиться недолго. Да и стража не любит, когда чужие по горницам ходят.

Мальчик остался на скамье в комнатушке без окон. Князь-воевода предупредил и дворовую девку Лушу, чтобы присмотрела за отроком, и стражу. А сам снова вышел из дворца. Стражник все еще держал княжеского коня под уздцы, хотя Дражко и не предупреждал его, что опять отправится куда-то. Стража у Годослава сообразительная и на нее положиться можно. Дражко вскочил в седло, еще раз дал указания насчет Власко и, привычно ударив коня по крупу ладонью, погнал к посольскому двору, чтобы пригласить послов Готфрида на поздний прием. Улицы в этот вечерний час уже опустели. Городская стража еще не успела расставить на перекрестках рогатки, мешающие ночному передвижению, и доехал князь-воевода быстро.

* * *

Оказалось, Сигурд и не сомневался, что Дражко договорится с князем о встрече этим же вечером. И сам он, и большая часть посольства уже скинули пыльные дорожные костюмы и переоделись в придворные платья, больше соответствующие моменту. Сам герцог сверкал не только парой золотых цепей на шее, но и полным набором перстней с драгоценными камнями, и золотой вышивкой по камзолу, и даже источал какие-то неведомые в стране бодричей запахи. Дражко догадался, что Сигурд пользуется сарацинскими благовониями, о которых слышал уже много раз, но на деле до сей поры не встречал. Сам он, в отличие от герцога, не имел возможности надолго оставить княжество и отправиться в поход с викингами, и потому с дальними странами знаком только по товарам купцов. А эти возят редкости не часто, больше предпочитая доставлять то, что всегда пользуется спросом и наверняка быстро уйдет из таровитых рук.

– Ты в воду смотрел? – спросил Дражко, припомнив умение мальчика видеть будущее в воде.

– В какую воду? – не понял герцог.

– У нас, когда гадают, смотрят в воду. Откуда ты знал, что Годослав пожелает устроить прием уже сегодня?

– Я знал, что ты уговоришь его. Чтобы завтра вместе со мной отправиться в гости к королю Карлу Каролингу. Тебе ведь, как и мне, думаю, не терпится испытать прочность своего копья. Это так естественно, когда чувствуешь в руках силу…

Воевода усмехнулся уверенности герцога.

– Я был бы рад скрестить с тобой оружие на этом турнире. Тем не менее, относительно первого ты оказался прав, а относительно второго сильно ошибся. Мой князь повелел мне готовиться к встрече Карла здесь и даже воев не разрешил на турнир отпускать. Чтобы все княжество день и ночь во всеоружии стояло. И я постараюсь выполнить его приказ со всем старанием.

Дражко показалось, что его ответ очень расстроил посла.

Теперь, когда посольство переоделось для торжества, гнать коней по городу никто не стал. Послам положено быть степенными и важными. Тем более послам такого сильного королевства, как Дания, в таком маленьком княжестве, как владения Годослава. Городская стража, издали заметив посольский поезд, сопровождаемый князем-воеводой, торопливо разбирала только что выставленные поперек улиц рогатки.

Дражко, как и полагалось ему по рангу, сразу выехал в один ряд с Сигурдом, но неожиданно по другую сторону воеводы пристроился купец Якоб. Впрочем, теперь это был уже не купец даже по одежде. Великолепием черного бархатного наряда Якоб превосходил самого Трафальбрасса. А надменность, с которой он выпячивал нижнюю губу, говорила о презрении к этому городу, к этому княжеству, к этому народу. Такая надменность не могла добавить одному из послов симпатий со стороны князя-воеводы, и Дражко даже пожалел, что не представилась чуть раньше возможность познакомить Якоба с людьми Ставра. Может быть, тогда его нижняя губа оттопыривалась бы чуть меньше, если оттопыривалась бы вообще.

Воевода вопросительно посмотрел на Сигурда.

– Я вижу, вы не знакомы… – почти добродушно засмеялся герцог, если добродушие вообще числилось среди черт его характера и не было наигранным. – Разреши тебе, брат Дражко, представить моего дядюшку герцога Гуннара, который к тому же является еще и дядюшкой самого короля, а что самое для тебя, думаю, важное, отцом моей любимой сестры княгини Рогнельды. И пойми отцовское сердце, которое стремится поскорее увидеть дочь, с которой не виделся уже несколько лет.

Герцог Гуннар высокомерно кивнул князю-воеводе. Дражко в ответ на это склонил голову более уважительно и, что уж греха таить, растерянно. Вот уж никак он не ожидал, что повезет в гости к князю и княгине не одного, а целую пару родственников. Второго, к тому же такого близкого и даже более грозного, чем герцог Трафальбрасс. Герцога Гуннара даже сам король Готфрид Скьелдунг побаивается, как гласит народная молва.

– Я сердечно рад приветствовать на нашей земле отца нашей любимой всеми княгини Рогнельды. Только я не совсем могу уразуметь необходимость маскарада, который вы мне представили в дороге. Почему герцог Гуннар вынужден был путешествовать в костюме купца?

– У меня на это были свои достаточно веские причины, – сухим, каркающим голосом, очень плохо произнося славянские слова, ответил Гуннар.

– Причины прозаические, мой друг, – попытался сгладить жесткость разговора Сигурд, – совсем прозаические. Я думаю, сейчас уже нет необходимости скрывать это и вызывать твое подозрение недомолвками. Дядюшка слегка повздорил со старшим племянником, и, во избежание непредвиденных неприятностей, решил поехать навестить младшую дочь. Вот и все…

«Но ждет при этом гонца от племянника и сам посылает к племяннику гонца… Очевидно, ссора была настолько мимолетной, что они в родственной близости ее заметить не смогли. Только Трафальбрасс своим острым взглядом понял суть и положение вещей…» – подумал Дражко, но вместо ответа только пошевелил усами, изображая самую простодушную из набора своих улыбок.