Удивляю сама себя, хватая печеньку и жадно запихивая ее в рот. Та растворяется на языке, словно волшебный порошок, лишающий дара речи. Обещаю: завтра же сожгу все до единой калории в спортзале. Смахиваю крошки с губ с таким остервенением, словно леди Макбет, оттирающая кровь со своих рук.

— Может, перейдем в комнату?

Следующие тридцать минут превращаются в настоящее испытание, поскольку общая беседа не столько течет, сколько топчется на месте. Вот лишь несколько избранных примеров:

Крис: «Передай мне Джейн»

Энди: «Что передать?»

Крис: «Пепельную Джейн[46]»

Энди: «Не понял»

Крис: «Пепельницу, блин, передай»

Энди: «Так бы и говорил»

Я: «Кто-нибудь хочет „будуарного“ печенья?»

Крис: «„Будуарного“ печенья?! Какое еще „будуарное“ печенье? Обыкновенные бисквитные палочки»

Бабс: «По крайней мере, все мои знакомые называют это „будуарным печеньем“»

Энди: «Так из какой, ты говоришь, части Манчестера, а, Крис?»

Крис: «Не понял?!»

Саймон: «Крис не из Манчестера! Откуда такая дурацкая мысль? Насколько мне известно Крис всегда был парнем из Хартфорда, правда, Крис?»

Крис: «Вообще-то я много времени провожу в Манчестере»

Саймон: «А вы все так и лабаете в „Халл Аделфи“?»

Крис: «Да, старик, сейчас все так и жужжат вокруг „Монстров“»

Энди: «Жужжат? В смысле, как мухи над…»

Крис: «В смысле — Пирс Аллен. Из „Пирс Артистес“. Одно из крупнейших агентств в шоу-бизнесе. Я посылал ему „демо“. Вчера он звонил — в полном восторге! Сегодня вечером у нас встреча»

Саймон: «Что? В воскресенье вечером?»

Крис: «На тусовке. Ты со своей женитьбой совсем отстал от жизни, старик»

Я: «Но… ты же говорил — у нас сегодня свидание?»

Крис: «Так точно, принцесса. Я тебя приглашаю. Тебе понравится»

Бабс: «О-о! Везет же тебе, Нэт. Обязательно надень свое лучшее платье»

Надеваю то, в чем я сейчас: серый топик, длинную темно-синюю юбку, темно-синие туфли. Крис предлагает переодеться во что-нибудь более «уличное».

— Во что? — рычу я. — Может, в мусорный мешок? Он удивленно глядит на меня: мол, какая муха тебя укусила? А я просто раздражена из-за того, что съела проклятую бисквитную палочку. Чувствую себя отвратительно. Неуютно. Ужасно стыдно, что мне вообще захотелось это сделать. Скрывая эти свои мысли, целую Бабс на прощание. Затем слегка подталкиваю воздух губами в районе Саймоновой щеки, стараясь не вдыхать резкий запах его лосьона «Шанель Аллюр».

— Увидимся, — говорю я Энди, и мы отбываем на тусовку.

В «вольво» я сижу молча и с удивлением отмечаю, что Крис всячески пытается меня развеселить.

— Как там наш Тони? — спрашивает он.

— Наш Тони? — повторяю я. — Нормально, спасибо. А что?

— Да так, — продолжает подлизываться Крис.

— Кстати, это хорошая новость, про Пирса Аллена. Для «Монстров» очень важно заполучить агента. Тем более такого, как он.

— Ага. Твой… Тони — они как, вообще, с Пирсом корешатся?

Крис лезет из кожи вон, стараясь, чтобы его слова звучали непринужденно. Причем старается так сильно, что рискует заработать грыжу.

Вот теперь мне все становится понятно. Он просто до смерти боится, что Тони раскритикует его в пух и прах перед Пирсом еще до того, как они ударят по рукам. Крис думает, будто я могу повлиять на Тони. Надеется, что Тони не станет отшивать бойфренда своей сестрицы. Я едва удерживаюсь от смеха. Как же плохо Крис знает моего братца! Да это его только подстрекнет! Из ниоткуда вдруг возникает непреодолимое желание позлить Криса.

Меня так и подмывает спросить: а не связан ли этот внезапный интерес Пирса (акулы из акул, в сравнении с которым чудовище из «Челюстей» выглядит просто аквариумной рыбкой) с так называемым «паровозиком»? Дело в том, что в музыкальном бизнесе существует негласный закон: ты никто и звать тебя никак, покуда кто-нибудь, кто в три миллиона раз талантливее тебя, не добьется успеха, и вот тогда, — скажем, потому что тебе крупно повезло и ты тоже оказался родом из Уэльса, — воротилы шоу-бизнеса примутся обхаживать и тебя. И тогда твой альбом-ошибка, — давайте назовем его «Фальшивое искусство», — въезжает в чарты на плечах чужого таланта.

— А тебе не кажется, что это как-то связано с тем, что «Эйситейт» может стать «номером один» в четверг? — тихо говорю я. — И с тем, что «Додж Китти» подписали контракт с «Ураном»?

Крис реагирует так, словно я только что ткнула его в глаз барабанной палочкой.

— Нет! Какого хрена ты имеешь в виду?!

Он даже задыхается от возмущения.

— Я имею в виду, — говорю я спокойно, словно какая-то таинственная сила вкладывает слова прямо мне в рот, — что и те, и другие из Донкастера. И у тех, и у других одинаковые космы на голове. Они одеваются в одинаковое не пойми что. И у них одинаковое звучание. А «Монстры» похожи на них почти во всем, за исключением чертова звучания. Но это как раз легко можно поправить, правда? Так что вы, парни, теперь у этих звезд в неоплатном долгу.

Лицо Криса становится бледным. Я сижу, подложив руки под себя, и очень надеюсь, что он меня не ударит. Резким поворотом руля он бросает несчастную «вольво» к тротуару. Кровь вскипает у меня в венах. Словно это не кровь, а ракетное топливо. Я сказала Крису то, что думала. Я сказала это потому, что надеялась: у нас свидание. И еще потому, что не желаю быть куколкой для услады глаз.

Теперь-то я понимаю, что несколько перебрала. Я, которая жаждет совершенства во всем, из объекта желания превращаюсь в простую статистку! Получается, мне хочется быть красавицей, но я не желаю, чтобы со мной обращались как просто с красавицей? А может, дело в том, что мне хочется получить все сразу: и внешность, и статус, и уважение?

Крис с хрустом дергает ручник, — так, словно ломает чьи-то шейные позвонки. Втягиваю голову в плечи. Надо было держать язык за зубами.

— Натали.

— Да? — тоненько пищу я, вздрагивая от звука собственного имени. Куда подевалась «принцесса»?

— Тебе вовсе не обязательно идти со мной, если тебе не хочется. Давай, я посажу тебя в такси?

Перевожу взгляд на Криса и вижу, что ему действительно очень хочется посадить меня в такси.

— Удачи тебе с Пирсом, — выдавливаю я из себя, нащупывая ручку дверцы.

— Спасибо, — отвечает Крис.