Скончалась Ирина не сразу, может быть, ей ещеможно было помочь, но Альбина, думавшая, что свекровь приглядит за внучкой,мирно спала, у Ожешко в тот день разыгралась мигрень, Дима уехал содноклассниками на экскурсию. Евгений был на работе.

Невестка проснулась от яростного плачадвухлетней Валечки спустя пару часов после случившегося.

Найдя свекровь бездыханной, Альбина вызвалавсех, кого можно. Тело увезли, экспертиза показала, что покойная принялаубойное количество лекарства, абсолютно пустой пузырек из-под капель, стоявшийна столе у стакана, следственная бригада прихватила с собой. Его внимательноизучили и нашли на нем отпечатки пальцев Ирины, а поверх них следы крохотныхручонок Валечки. Допрашивать двухлетнего ребенка дело непростое, но следовательвсе же попытался пообщаться с Валечкой, а та, живая и развитая девочка, быстропоказала ему, как трясла над стаканом флакончик.

– Ты играла с бабушкой? – ласковопоинтересовался мужчина.

– Кап-кап, – закиваладевочка, – Валя бабе помогла! Кап-кап! Вкусно. Кап-кап. Ира ням-ням, ибух.

Кап-кап! Валя бабе помогла. Мы играли! Всегдавместе играем – мама, Валя и баба.

Ситуация выглядела совершенно прозрачной.

Двухлетний ребенок просто играл, а врезультате умерла бабушка. Валечку, естественно, оставили дома, врач-психиатрвелела Альбине:

– Вы обязаны сделать все, чтобы девочканикогда не узнала о том, чем закончилась ее шалость. Мой вам совет, уезжайтеотсюда, рано или поздно кто-нибудь из местных кумушек откроет ребенку правду.

Альбина кивала головой, Евгений молчал, менятьквартиру супруги не стали.

– Это наше родовое гнездо, – гневнозаявил муж, – тут жили поколения моих предков! Прадед, дед, отец, теперья. Из-за одной мерзавки…

На этих словах горло Жени сжал спазм, и онушел в кабинет. Альбина побежала за ним, маленькая, ничего не понимающаяВалечка решила, что мама играет в догонялки, и бросилась следом. С криком:«Поймала, поймала!» – она вцепилась матери в подол.

И тут Альбина изо всей силы ударила дочь,малышка отлетела в сторону, стукнулась лбом о косяк двери и беззвучно свалиласьна пол.

– Господи, Альбина Фелицатовна, –кинулась к воспитаннице няня, – вы ж ее убить могли, виданное ли делокрошку так метелить.

– Хоть бы поганка умерла, – созлостью выкрикнула Ожешко, – как нам с убийцей жить? Она меня материлишила!

Глаза хозяйки пылали гневом, щеки алелирумянцем, на лице было выражение отчаяния, но Настя, отчего-то вспомнив деньрождения Ирины Константиновны и плевок Альбины в торт, усомнилась в искренностиее чувств. Что-то в данной ситуации было не так, но что, Настя не понимала.

Няня отнесла Валечку в детскую и уложила вкровать, ни Евгений, ни Альбина не пришли проведать ушибленную малышку. Утромотец подозвал к себе няньку и заявил:

– Валентина не должна выходить из комнатыникогда. Пусть там ест, пьет, срет и моется. А ты следи, чтобы эта мерзавканоса в коридор не высовывала. Будет кто во дворе спрашивать, отчего девка негуляет, отвечай: «Заболела, при смерти лежит».

– Господи, – перекрестиласьНастя, – что вы говорите, грех-то какой.

– Молчи, дура, – процедил сквозьзубы Евгений, – хуже будет, если я эту сволочь головой о стену шваркну.

Настя перепугалась, она очень хорошо знала,как хозяин любил покойную мать, поэтому поспешила в детскую и заперлась изнутрина ключ.

Маленькая Валечка не понимала, что случилось,она плакала, просилась к маме, папе и звала бабушку Иру. Малышка не могла ещеосознать понятие «смерть» и слова няни: «Бабуля умерла», были для нее пустымзвуком.

– Когда баба Ира придет? –всхлипывала девочка.

– Бабулю похоронили, – в который разповторяла Настя.

– А когда мама придет? – округлялаглазенки Валечка. – Хочу к маме!

– Она ушла.

– Где папа?

– На работе.

– Пойдем гулять.

– Нельзя, ты болеешь, –выкручивалась Настя.

В душе Насти постепенно поднималась злость наАльбину и Евгения, ну разве можно запереть крошку, как ужасную преступницу, вчетырех стенах. Да, случилось ужасное, непоправимое несчастье, Валечка отравилабабушку, но ведь девочка не осознавала того, что делала. Если родители, боясьпересудов, не хотят выводить ее во двор, то лучше поменять жилплощадь.

И почему Евгений запретил дочери передвигатьсяпо квартире, неужели он стал ненавидеть малышку до такой степени?

Больше месяца Валя провела в заточении, изчленов семьи к девочке заглядывал лишь брат Дима, да и .то на пару минут, вотсутствие родителей.

Потом мальчик шепнул Насте:

– Вальку отдадут.

– Куда? – опешила няня.

– Другим родителям.

– Как это?

– Не знаю, – буркнул Дима, – якраем уха слышал, папа маме сказал: «В пятницу избавимся от дряни».

В четверг вечером Евгений вызвал Настю в свойкабинет и сурово заявил:

– Я, Альбина и Дима уедем на выходные, тыже возьмешь Валентину и около полуночи выведешь ее осторожно во двор, потомдоставишь девку вот по этому адресу. Отдашь ее Бурским, Антонине и Григорию, ивернешься домой.

– Как это – отдашь? – вытаращилаглаза Настя.

– Оставишь у Бурских.

– Зачем?

– Так надо. Валентина теперь у них житьбудет.

– Не понимаю.:.

– А незачем тебе понимать, – стукнулкулаком по столу хозяин, – разболталась тут! Я деньги тебе плачу и требуюработу. Не нравится – увольняйся. Валентина мне больше не дочь, ее Бурскиезабирают, им заплачено больше некуда. Все! Забыли убийцу, вычеркнули ее изжизни, пусть скажет спасибо, что не в детдом определили.

– Но Валечке всего два годика, –попыталась вразумить хозяина Настя.

– Заткнись, – оборвалЕвгений, – навсегда. Через неделю после того, как гадина уползет в чужоегнездо, скажи там, во дворе, что она умерла в больнице: мол, поехала с нами,был приступ крупа, врачи не спасли. Кстати, вот справка о смерти длядомоуправления.

Настя с ужасом уставилась на листок.

– Откуда вы документ взяли?