Но мучения Веры не кончились со смертью Нади.На следующий день после похорон в магазин явилась Кристина. Она налетела наВеру и сказала, что из дома пропала небольшая записная книжка, кожаная сзолотым замочком, которую Надя последнее время держала под подушкой. Женщинаделала в ней какие-то записи и велела Кристине хранить ежедневник после еесмерти.

– Верните книжку, – настаиваладевочка, – я знаю, что ее украл кто-то из вас: Роза, Элла или Вера. Большев доме никого не было.

Еле-еле удалось булочнице убедить ребенка, чтоона непричастна к пропаже.

– Наверное, она приходила с этимразговором и к Розе с Эллой, – вздыхала Верка, – а потом ее убили.Ну, думаю, слава богу, избавилась от ненормальных. Так нет, теперь вы явились.

Я успокоила булочницу, что больше не станубеспокоить ее, и отправилась восвояси.

На следующий день я поехала к Элле. Медсестразаболела. Из покрасневшего носа текло, горло болело немилосердно, и начиналсякашель. Женщина совершенно не хотела принимать гостей и с неохотой впустиламеня. Я решила сразу брать быка за рога:

– Элла, знаю, что Надя вас шантажировала,и знаю, что Кристину убили из-за того, что она встала, так сказать, наматеринскую стезю. Сколько денег потребовала у вас девочка? Вы можете неотвечать, но тогда я подумаю, что это вы убийца бедного глупого ребенка.

Элла в ужасе замахала руками:

– Как вам мог прийти в голову такойвздор! Надька и впрямь шантажировала меня, но я просто платила ей последнеевремя небольшие суммы. Больших денег не было, и шантажистка это знала. А потом,когда Анатолий умер, шантаж потерял всякий смысл. Так и сказала Надьке: «Все,больше ни копейки не дам». И не дала, а Кристина пришла ко мне после похорон иобвиняла в воровстве. Дескать, из дома пропал дневник Надьки. И зачем он мнебыл нужен? Может, его Роза взяла или Верка? Покойная все время намекала, что вэтой книжке про всех правда написана. Как-то раз обмолвилась, что Верка –проститутка, а Роза – убийца. Но ведь Надька сильно к бутылке прикладывалась.Напьется и несет черт-те что. У меня к ней свой счет.

– А Анатолий давно умер? –попыталась выведать я у медсестры неизвестную мне причину шантажа.

– Откуда вы все знаете? – удивиласьженщина, забыв, что только что сама назвала имя.

Я многозначительно пожала плечами и гордопроизнесла:

– Нет ничего тайного, что не стало быявным.

– Похоже, что так, – вздохнулаЭлла. – С Анатолием я познакомилась совсем девчонкой. Хорош был, какАполлон. Стройный, черноволосый, глаза – звезды. Характер чудесный, на гитареиграл, пел. И меня просто обожал, на руках носил.

Работал Анатолий в гараже, машины чинил,зарабатывал прилично. Все бы хорошо, да мать его меня не переваривала. Хотеласыну другую жену. Но мы решили: рожу я ребеночка, и мать дрогнет. Увидит внукаили внучку и полюбит невестку. Жить бы нам да радоваться, но Анатолий связалсяс уголовниками и принял участие в ограблении сберкассы.

Налет не удался, приехала милиция, завязаласьперестрелка, и жениха ранили в спину. Товарищи не бросили его, привезли ко мне.Представляете ужас: открываю дверь, и двое вносят на руках Анатолия всего вкрови, без сознания. Потом своего врача приволокли, операцию на кухне сделали.Пули вынули, но спинной мозг оказался сильно поврежденным, и Анатолияпарализовало.

Несколько месяцев Элла преданно ухаживала заженихом, но ей пришло время рожать, и Анатолия отвезли домой к матери. Та давным-давнозабыла, что хотела сыну другую жену, и умоляла Эллу переселиться к ней. Нодевушка не собиралась провести жизнь у постели живого трупа и отказалась.Больше всего ей не хотелось, чтобы сын, а потом и новый муж узнали осуществовании Анатолия. Поэтому ездила его навещать только днем, отпрашиваясь сработы. Несчастный парень лежал абсолютно без движения, но здоровое сердце недавало ему умереть. Каким образом Надька узнала про Анатолия, неизвестно, ноона принялась требовать с Эллы деньги. И та платила вплоть до смертинесчастного.

– Можете поверить, совсем нерасстроилась, узнав, что Надька допилась до могилы, – злобничалаЭлла, – так ей и надо. Но только, думаю, не с одной меня она деньгитянула. Не работала совсем, а жила припеваючи, одета, обута, и бутылка при ней.

Мысленно я согласилась. Значит, Кристину убилкто-то из объектов шантажа. Интересно, куда подевался дневник Нади и какимобразом кольцо вернулось к Нелли?

Очень люблю семейный уют. Когда у вас многородственников, ни за что не соскучитесь. А если к ним еще прибавятся друзья –забудете про спокойный сон. Меня разбудили в семь утра звуки жуткого скандала.

– Что это? – басом профундовопрошала на весь дом Марта Игоревна. – Я спрашиваю, что это?

Бас перешел в визг, затем сорвался на фальцет.Пришлось быстренько накинуть халат и высунуться из спальни. Моим глазамоткрылась чудная картина. Вдова в красном халате, расшитом золотыми птицами,напоминала певицу, исполняющую коронную арию. Марта Игоревна упиралась однойрукой в необъятное бедро, другой, вытянутой вперед, указывала на что-то внутрикомнаты Коки. Возле открытой двери спальни стояли Зайка и Наталья в пижамах, издетской несся протестующий плач разбуженных близнецов. Я пошла и заглянулавнутрь. На большой кровати мирно спал Тема, Кока затравленно выглядывала из-пододеяла.

Итак, свершилось. Марта Игоревна застукаламладшую дочь на месте преступления. Я подивилась Артему – надо же спать подтакой крик. Вдова продолжала бушевать.

– Негодяйка, мерзавка, – полились изее рта ругательства в адрес дочери, – как могла лечь с мужчиной досвадьбы! И кто теперь на тебе женится, потаскуха!

Домашние в ужасе молчали, не зная, что делать.Но тут наконец-то пробудился ото сна Тема. Он потянулся, открыл глаза иудивленно спросил:

– А что вы здесь делаете?

Кока залилась громким плачем, Марта Игоревнапродвинулась внутрь спальни и завизжала:

– Нет, это ты что делаешь в постелиневинной девушки?

Прозаик откинул одеяло, спустил худыеволосатые ноги с кровати, нашарил тапочки, потом закутался в роскошный бордовыйвелюровый халат и пояснил:

– Кока не невинная девушка, она моя жена.

Визг вдовы оборвался так резко, как будтоналетел на стену.

– Как жена? – вполне спокойнопоинтересовалась она.

Писатель порылся в сумке и подал тещесвидетельство о браке. Та развернула бумажку и оторопела:

– 27 апреля? Когда вы поженились?