Я довольно долго работала в издательском холдинге подруководством Семена, поэтому роль журналистки исполнила блестяще. Роман, незаподозривший никакого подвоха, рассказал сначала о том, как в Россииразвивается искусство татуировки, потом плавно перешел на свой салон. Речь егобыла безукоризненно правильной, без сленга и ненормативной лексики. НаконецКазуаров замолк, и я сразу задала самый важный вопрос:

– А сколько лет было вашему самому юному клиенту?

Роман помолчал, потом усмехнулся.

– Вы мне не поверите!

– Почему?

– Я сам удивился, когда увидел, – покачал головойРоман, – представляете, мне принесли крошечного младенца, девочку, ипопросили сделать тату. Очень опасное дело, ребенок мог заболеть!

– И вы согласились?

– Да.

– Несмотря на то что был риск осложнения?

– Да.

– Но почему? Вам так много заплатили?

Роман сердито дернул плечом:

– Меня невозможно заставить сделать нечто плохое, темболее за деньги.

– Тогда отчего же вы решились на подобный шаг?

Хозяин салона вздохнул:

– Ну сначала, конечно, я попытался им объяснить всепоследствия, целую лекцию прочел…

– Кому «им»? – перебила его я.

– Так ко мне пришли сразу мама и бабушка, –продолжал Роман. – Знаете, если бы я увидел только мать, молодую дурочку,то выставил бы ее без разговоров вон. Среди современных девушек встречаютсясовершенно бесшабашные. Я ей тут стану соловьем петь, она поморгает, покивает ив другой салон двинет, где за баксы сделают тату хоть на языке. Но тут ещеприсутствовала и бабушка, пожилая дама, вполне вменяемая с виду. Она мне иобъяснила, что это их родовой знак. Раз так, все сомнения отпали, и я сделалтату. Велел им позвонить, если у ребенка ножка распухнет, но ни мать, нибабушка больше не объявлялись. Из чего я заключил, что младенец спокойноперенес процедуру. Хотя у нас соблюдается полнейшая стерильность, инструментыодноразовые…

– Что такое родовой знак? – в полномзамешательстве спросила я. – Зачем он нужен?

Роман улыбнулся:

– Очень интересная вещь. Наверное, вы знаете, чтотатуировками люди украшали себя с незапамятных времен. Можно сказать так:сколько лет человечеству, столько лет и тату.

Но не надо думать, что картинка на теле рисуетсяисключительно лишь из желания украсить себя. Очень часто это знак, рассказывающийо положении человека в обществе. Например, отметины, которые ставят себе жрецы,колдуны и маги. Использовать точь-в-точь такой рисунок на коже обычный человекне имеет права. Есть татуировки, которые делают только лицам королевской крови,детям вождей или предводителям племен. На Руси тоже издавна существовалиродовые знаки. Их наносили на такие части тела, которые, как правило,оказывались скрытыми от чужих, любопытных глаз. Трудно сказать сейчас, откудапошла эта традиция, кое-кто считает, что идет она со времен язычества, иправославная церковь до сих пор не одобряет эту «живопись».

Другие дают иное объяснение родовым российским отметинам.Довольно часто отцы богатых семейств заводили любовные интриги на стороне,рождались бастарды. Если мужчина хотел признать ребенка, он клеймил его, ималыш после этой процедуры считался законным наследником. После смерти отца ондемонстрировал родовой знак семье и имел полное право на свою часть наследства.Подобный обычай сохранился в нашей стране вплоть до начала двадцатого века, добольшевистского переворота. Многие представители прославленных родов вынужденыбыли скрывать благородное происхождение. Фамилии Голицын, Оболенский,Вяземский, Волконский служили пропуском в лагерь смерти. Поэтому многие дворянестали прикидываться детьми дворни, другие поспешили сообщить, что они простооднофамильцы графов и князей. Но на самом деле дворяне никогда не забывали освоем происхождении, а некоторые ставили на теле своих детей знаки, чтобысыновья и дочери знали – они не такие, как все.

– Но ведь любой человек может наколоть у себя на ногеили руке соответствующий рисунок, а потом выдавать себя за потомка древнегорода! – воскликнула я.

Роман кивнул:

– Случались подобные казусы. И чтобы их избежать, былипридуманы тайные знаки. Рисунок клейма точь-в-точь повторял изображение особойпечати, их имелось у хозяина семьи две. Одной он запечатывал письма, скреплялважные документы, и ее скопировать было относительно легко. Но имелась ещеодна, и ее берегли пуще зеницы ока. Чаще всего отец семейства носил вещицу нагруди, постоянно, не снимая. Она, в общем, по рисунку совпадала с той, которойпользовались регулярно, но имелись и отличия. Поэтому, если объявлялсясамозванец, демонстрировавший родовой знак, достаточно было взглянуть на тайнуюпечать, и все сразу становилось на свои места.

Роман замолчал, залпом выпил чашечку поданного нам кофе ипродолжил:

– Есть целая наука, изучающая родовые знаки. Яувлекаюсь ею и собираю все образцы, которые попадаются в руки. Сейчас, в веккомпьютеров, значение родовой печати слегка потускнело, во всяком случае вцивилизованном мире, ее ставят в основном из уважения к предкам. Вот,посмотрите.

Казуаров встал и снял с полки тяжелый альбом.

– Верите, удивительные рисунки, фантазия у нашихпращуров работала отменно.

Он начал листать толстые страницы.

– Вот, взгляните, очень интересно. Это почти такой жезнак, какой попросили наколоть на ножке младенца.

Я уставилась на картинку. Многоугольник, внутри которогозаключена поднявшая голову змея. В зубах пресмыкающееся держит ключ, а попериметру татуировки сделана надпись.

– Можете перевести мне фразу? – попросилая. – Не понимаю по-латыни.

– В этом девизе вся соль, – усмехнулсяРоман, – «Враг не отворит замка».

– Вы понимаете, о чем речь?

Казуаров хмыкнул:

– Ну, тут сразу две интересные вещи. Печать принадлежитроду Глебкиных, были на Руси такие дворяне. Легенда гласит, будто один изГлебкиных служил у Петра Первого, то ли конюшим,[5]то ли егерем. Царь-реформатор отличался крутым нравом, рубил боярам бороды,отправлял в Амстердам кухаркиных детей учиться мореплавательному делу изапросто превращал простых смердов в хозяев жизни. Вроде один из Глебкиныхугодил чем-то царю, за что и был награжден землей и возведен во дворянство.