Открытые бёдра вызывали неприятное чувство незащищённости. Вокруг ничего подходящего не нашлось, поэтому пришлось отрывать с трудом поддающуюся полоску от импровизированной накидки. Края всё равно разлетались при движениях, но хотя бы не так сильно.

Организм словно наконец-то проснулся окончательно, требуя своего. Сафира прошла по помещению, попыталась заглянуть в шкафы – не открылись.

Выглядывать за дверь было страшно, зато в углу обнаружился умывальник. Преодолевая отвращение и неудобства, девушка справила естественные потребности, смыла большим количеством воды. Заставила себя успокоиться.

И только тогда, максимально закутавшись, подошла к соседней койке, уже зная, кого обнаружит. Лицо и выглядывающая из-под тонкого покрывала рука были в ссадинах и синяках. Похоже, Кадим внял её призыву проснуться, но его остановили.

Предводительница какое-то время размышляла, что делать. Она с удовольствием больше никогда не видела бы его. Но логика утверждала, что здесь и сейчас лучше иметь помощника и защитника, верность которого проконтролирует фитарель.

– Кадим, проснись, – отдала тихий приказ, не зная, кто и где может услышать.

Мараг тут же открыл глаза, несколько секунд пытался сообразить, что с ним. После криво усмехнулся, садясь:

– Пришла спасать?

– Не льсти себе, – фыркнула Сафира, сосредоточилась, припоминая, как разорвала цепь – у Кадима была такая же.

– Значит, снова глупо попалась, – ухмыльнулся воин.

Злость помогла предводительнице вложить всю силу в воздействие, цепочка буквально вспыхнула, Кадим стиснул зубы, сдерживая вскрик. Что-то прошипел сквозь них.

– А где же твой любимчик? Бросил? Наконец-то смог освободиться?

Даже зная, что мараг говорит это нарочно, Сафира ощутила, как откликается сердце, омывается горячей волной саднящей тоски, пытающейся пролиться через глаза.

Гордо вздёрнула голову. С каких пор её волнует, что о ней думает Лунар, увидятся ли они снова? И даже если бы волновало, Кадиму точно этого никогда не показала бы.

– У тебя очень аппетитный вид, ты знаешь? – снова хмыкнул мараг.

Привычная волна ненависти вспыхнула с новой силой, однако внезапно даже для себя девушка ощутила, что эта ненависть уже не настолько сильна. Не застилает глаза, позволяет подумать, сделать ответный ход.

– Да? – улыбнулась она, мысленно приказывая оставаться на месте. Поднялась. – Я рада, что ты наконец-то оценил то, чего никогда больше не получишь!

– И даром не взял бы!

– Защищаешь меня и делаешь всё – абсолютно всё, без уклонений, – чтобы помочь выбраться отсюда. Ясно?

– Одежда и оружие где-то в шкафу, – буркнул Кадим, словно через силу.

– Где именно? – заинтересовалась Сафира.

– Точно не знаю, мои были здесь, – мараг поднялся, обернул сложенное пополам покрывало вокруг бёдер и направился к одному из отделений.

Сафира осмотрелась, ругая себя – только теряет время с этим Кадимом, а вдруг их кто-нибудь услышал?

– Заперто, – пробормотал тот, размахнулся было, чтобы ударить, но девушка остановила ещё одним молчаливым приказом. Прислушалась.

За дверью раздавались голоса. Подобрав цепь, чтобы не звенела, предводительница тихо приблизилась к выходу.

Голоса были странными, раздражающе низкими и будто слегка гудящими. Язык казался знакомым, чем-то похожим на древний язык заклинаний. Сафира запаниковала, после вспомнила объяснения Лунара. Сосредоточилась – она может понимать любой язык, это её новая сила!

Сначала стали проступать отдельные слова, среди которых она узнала «фитара» и «Нибалурра». Потом сложилась неожиданная фраза:

– … надоело в этом облике…

Звук приближался, хотя шагов Сафира не слышала. Подала Кадиму приказ искать оружие.

Мараг стукнул в дверцу кулаком, ногой, круша, срывая с петель.

В этот миг распахнулась дверь в комнату.

На пороге стояли две фигуры – высокие, прямые, почти неестественные. Н      е очень похожие на людей, и в то же время кого-то невероятно предводительнице напоминающие. Лица застыли масками без выражения.

– Фитара… – почти промурлыкал неприятный, будто надтреснутый голос.

Сафира чуть отступила на шаг, взглянула незнакомцу в глаза. Они оказались странными, пугающими, словно подёрнутыми тёмной дымкой. В них не было видно жизни, вообще ничего не было видно. Тёмный полумрак, за которым неизвестность.

Сафира вдруг осознала, что не может сопротивляться. Не может сделать ни движения, по венам заструился ужас. Наверное, так ощущает себя человек под фитарелью – абсолютно не принадлежишь себе.

Кадим ещё продолжал сражаться со шкафом, когда сковывающая энергия настигла и его. Сафира ощущала, как она вливается в мозг и глубже, по энергетическим каналам куда-то к тому центру, который взаимодействует с чужими фитарелями, и, наверное, дальше – в её фитарель…

Удар, словно звон бьющегося зеркала – Сафира почти почувствовала нежданную стену, за которой стояла Арифас. Как всегда молча, просто храня и защищая.

Предводительница выдохнула с облегчением. Снова отважилась взглянуть на впередистоящего незнакомца.

По неподвижному лицу того зазмеилась ухмылка:

– Фитара полагает, будто сможет противостоять нам? – произнёс он.

В следующий миг волна силы врезалась в предводительницу, вышибая дух, почти прицельно опрокидывая обратно на кровать.

Второй незнакомец уже двинулся к Кадиму, оказался рядом в считанные мгновения. Мараг не оборачивался, пока его не развернули силой, заставляя посмотреть в глаза. Меч, который он успел найти и достать, безвольно выскользнул из руки.

«Не спать…» – заклинанием повторяла Сафира, осознавая, как всё вокруг опутывает словно пелена забвения. Предметы делались размытыми, а происходящее не имеющим значения, будто в растянувшемся мгновении предсна.

Заклинание… Какая-то мысль зацепилась за это слово, или даже скорее – ассоциацию, и, почти не отдавая отчёта в своих действиях, предводительница начала читать формулу прощания. Слова выскальзывали из головы и из памяти, менялись местами, путались, переплетались, как самые настоящие живые сгустки энергии, она ловила их и выстраивала в логические цепочки, кажется, даже начиная немного понимать то, что произносила на древнем языке.

Чужак застыл, по его облику пробежала рябь, будто желание преобразиться. Ещё один толчок, на соседнюю кровать, отозвавшуюся глухим ударом, отлетел мараг.

Девушка не знала, сколько прошло времени, казалось – целая вечность, пока она вновь собирала воедино мысли, вспоминала слова формулы. Потом почему-то возник вопрос, как здесь течёт время и сколько прошло там, у него.

При мыслях о Лунаре внутри опять всё съёжилось, однако неожиданно предводительница услышала едва уловимый отклик. Вошедшие переглянулись, на несколько мгновений ослабляя воздействие. Ей снова померещились змеящиеся ухмылки на тонких, почти незаметных губах.