– Выключи! – раздражено бормочу сквозь сон.

Звук исчезает. И еще что-то очень важное и теплое следом.

Просыпаюсь спустя пару часов. Один. С выраженным и очень неприятным ощущением в паху невыполненного супружеского долга.

Где моя волчица?

Прислушиваюсь. Подозрительно тихо! На кухне ничего не шуршит, Катюшка не лапочет где-то поблизости. Вспоминаю про будильник.

Сбежала.

И как это понимать?

Дотягиваюсь до телефона. Набираю.

– Да?

– Что не так с нашей постелью?

– Зак?… Не поняла…

– Что не так с нашей постелью, Софья?

– А что-то не так?

– Да. Я здесь один. Уже почти неделю.

– Зак, я вчера была вымотана.

– Кем, интересно?

– Прекрати!

– Где Катюшка?

Трое суток уже не видел ребенка. Прихожу уже спит, ухожу еще спит. И сегодня вообще-то планировал…

– Она со мной.

– М. Конкретней. Адрес.

– Ты не в настроении?

– С чего ты взяла?

– Ты очень грубо разговариваешь. Это потому что вчера я… отказала тебе?

Это потому что ты «вчера», да! И дело не в том, что отказала.

– Адрес.

– Тимоха, ты завтракал?

Улыбчивый стал, уверенный, расслабленный. Щеки отъел.

Борьба, шахматы, английский…

– Да. Сырники там мама…

Софья – упорно «мама», а Наталья – «та».

– Они с Катей поехали…

– Знаю. Поставь мне кофе, пожалуйста, и одевайся.

Джинсы, рубашка… перекладываю из пиджака по карманам документы и деньги. Сегодня тепло.

Кидаю ложку кофе в кипящую воду. Отвлекаюсь на секунду и оно выкипает на плиту.

Морщусь…

Не хочу вытирать. Некогда.

Софья будет в гневе. Пусть! Я даже хочу ее «гнева».

Наливаю пару глотков в сливки и выпиваю одним глотком. Рядом на блюде нарядные оранжевые сырники с морковкой. Обычно, очень вкусные. Но сейчас мне не хочется НИ-ЧЕ-ГО.

А ты чего такой нервный, Волк?

– Пап, я готов! А где Бакс?

– Он у тёти Лизы с Китом.

– Почему?

– Тим, я хочу с Софьей вдвоем на недельку слетать на море. Чтобы она отдохнула от… – развожу я руками.

– Нас?

– Да. И чтобы ты, Катя и Бакс побыли эту неделю у тёти Лизы с Китом. Бакс сейчас там. Он должен привыкнуть.

– Ладно. А когда вы улетаете?

– Через пару дней.

– А школа?

– Кит тебя будет увозить и встречать. Присмотришь за сестрой?

– Не волнуйся! Мы справимся.

– Вот и молоток.

– А мы куда?

– Сегодня первое, Тимофей. Ты встречаешься с мамой.

Не сразу соображает.

– А… с той?…

– Да. Полчасика посидим, потом девочек наших искать поедем.

– Ладно.

В детской кафешке еще пусто. Только парочка совсем мелких пищит в игровой зоне. Поверхность нашего стола – интерактивный планшет с какой-то игрой. И Тимка рисует кружочки пальцем, ловя в плен порхающих бабочек.

– Как дела в школе у тебя?

– Нормально… – не отрывая глаз от планшета.

Наталья раздраженно закатывает глаза.

Уже год как официально завязала. Нарколог, психолог… Отец оставил достаточно бабла для этого. И я отдаю ей оговоренную сумму каждый месяц, остальное перевожу сам специалистам.

Привела немного себя в порядок. Косметолог старается – ботекс, гель, гиалуронка, пилинги… И вот теперь уже «пластика». После барбитуратов лицо словно потекло. Накачивай-не накачивай…

Внешность изменилась, привлекательности не прибавилось. Лично для меня.

Тяжеловатый макияж… Возраст угадывается с трудом.

– Настраиваешь ты его что ли против меня?

– Я? – поднимаю бровь.

– Ну эта твоя… Софья.

Тимка поднимает глаза, ища взглядом мои. Там возмущение.

– Ничего мама не настраивает!

– Она, Наталья, ему плюшки печёт, уроки с ним делает и на ночь книги читает. Читала. Теперь он уже сам. Веселится с ним, утешает его, на соревнования к нему ходит. А ты ему руки ломала и на улицу выгоняла, как обдолбишься. Чего тут настраивать?

Софья бы мне язык сейчас вырвала… Но, благо, она не ходит на эти шизанутые встречи.

– Не обязательно напоминать!

– А он не забыл. Хорошая память. В отца.

– Сделал анализ ДНК? – ухмыляется.

– Неа… Зачем? Я и так знаю.

– А вдруг не твой он всё-таки? Гуляла я от тебя… – злая улыбка.

Ну вот зачем при нём?

– Пап?.. – опять поднимает Тимка глаза. – Пойдем к маме?

– Тебе, Наталья, не на лице пластику делать надо… Не трать деньги. Твоё уродство глубже. Пойдем, Тимофей.

Кладу на стол конверт с оговоренной суммой.

– Ты помнишь, да? Если твои анализы покажут, что ты сорвалась, – мне скидывает их ее нарколог. – Сумма опять уменьшится в четыре раза.

– Помню! – оскаливается она.

Беру сына за руку. Он уходит не оборачиваясь.

– Зачем мы с ней встречаемся.

– Дедушка так просил.

– Зачем??

– Софья объяснит тебе лучше.

Софья тоже настаивает на этих встречах.

– Софья говорит, что… эта – не совсем моя мама, что это наркотики сделали ее такой. Но если она будет видеть меня, то «настоящая» мама может опять в ней… мм… проснуться.

– Может и так.

– А если мне не надо, чтобы она просыпалась?

– Думаю, дедушка просил об этих встречах не для тебя, Тимоха. А для Натальи. Потерпишь?

– Ладно…

Тимоха, в отличие от меня – сговорчивый. Эта черта не в Наталью и не в тестя. Это от тёщи у него.

Идем по траве к столикам под навесами. Катюшка заснула в коляске. Софья в телефоне.

Даю несколько купюр Тимофею.

– Закажи нам покушать.

И когда он уходит к бару подхожу к Софье сзади, заглядывая в экран. Но она словно чувствует мое присутствие и сразу же выключает телефон, оборачиваясь.

– Привет!