– Ты позвони, пожалуйста, как найдешь. Теперь я тоже переживать буду.

– Не надо тебе переживать. С ней все хорошо. Она просто не хочет разговаривать. Лиза, а ты не знаешь, чем Софья в последнее время занимается.

– Зак, ты очень странные вопросы мне сейчас задаешь. У вас всё в порядке?

– Я не знаю, Лиза. Не уверен. Мне кажется у неё кто-то есть…

– Волков! Ты переработал?? Выпей успокоительного и ложись поспи. А завтра удели немного внимания Сонечке и детям. Ты же хотел ее отдохнуть увезти!

– Я знаю, да. Всё в силе.

Очень на это надеюсь!

– Спасибо, Лиз. Скажи Киту, что завтра у всех выходной. Пусть скинет нашим.

– О, какое счастье!

– Спокойной ночи.

– Перестань себя накручивать на пустом месте.

– Да. Хорошо. Софье не говори про этот разговор.

– Ладно.

Открываю дверь Татьяне. Она смотрит на уже подвявший букет, так и лежащий в пороге.

– Давайте, в воду поставлю?

– Нет. Выкинь его.

Обуваюсь.

– Папа!!! – бежит Катюша. – Я нарисовала!

Присаживаюсь, прижимая ее к себе. Дочка пахнет Соней, только более по-детски. Целую в светловолосую макушку. Разглядываю рисунок.

– И что здесь?

– Вот мама… – ведет она пальчиком по бежевому силуэту. – Танцует… – ведет пальчиком дальше. – Зеркала… Красиво… А это – дядя с мамой…

– Какой еще, бл*ть, «дядя»?!

* * *

На светофоре зависаю в своих мыслях.

Ты чего творишь, Фея?

Я не знаю куда ехать. И не знаю зачем.

Внутри горит огнем и скребет даже не столько ревностью, сколько… Как будто все вокруг рушится и я не могу удержать свою вселенную.

Самое страшное, что я не могу отыскать внешнего врага, с которым мне нужно бороться. Не по ней же бить?… Какой смысл бить по ней? Что это решит? Мой мир всё равно рухнет.

Сзади сигналят.

Соня…

А ведь мы венчаться хотели. Как-то всё откладывали. То беременна, то Катюшка еще совсем крошкой была… а потом как-то… упустил из виду, отвлекся. Всё же хорошо было. Расслабился.

И теперь мне нужно кого-то срочно сожрать, чтобы мой мир прекратил рушиться.

«Дядя»…

Выкидываю недокуренную сигарету в окно.

Ну, пи**ец тебе, «дядя»!

И на автомате подъезжаю почему-то к тому двухэтажному зданию ее старой танцевальной школы, где первый и единственный раз видел, как она танцует с партнером. Своим бывшим. «Ванечкой»…

Желтый цвет фасада сменился на светло-голубой. А больше ничего не изменилось. Даже вахтерша та же.

В коридорах пусто…

– Здравствуйте…

– А сегодня закрыто у нас.

– Почему?

– Так, смотры идут. Все там.

– Извините, а что за смотры?

– Набирают новый состав в коллектив «Сломанного танца».

Выясняю адрес и еду туда. И целых минут двадцать договариваюсь, чтобы попасть в зал. Смотры закрытые. Много денег и немного давления, в конце концов, решают и этот вопрос. Меня пропускают внутрь.

Смотры…

Посмотрим на Ваши смотры, Софья Андреевна!

Уверен, что она здесь.

Небольшой зал человек на двести. Все сидения пусты, свет притушен. На сцене несколько группок танцоров. Разминаются, разговаривают… Рампа светит в центр сцены. В середине зала, перед зоной амфитеатра стол, за ним три человека. Я не вижу кто там. Слишком темно. Пол покрыт каким-то звукопоглощающим покрытием и моих шагов не слышно. Сажусь на кресло в проходе, за спиной у этой троицы.

– Юниоров отпускайте, по ним все решили, – сидящий в центре мужчина на мгновение поворачивает голову в сторону и я узнаю.

Ванечка!

* * *

На сцене пар пятнадцать. Негромкая музыка. Они двигаются, повторяя за парой хореографов. Я вижу Софью с каким-то мальчиком… И почему-то это не трогает меня так сильно, как я ожидал. Софья босая, в кремовом грубоватом платье, подчеркивающим ее изящность и утонченность. Волосы распущены.

Моя Фея порхает… Невесомая…

Сквозь ткань немного просвечивается грудь, обтянутая тонким надетым под низ топом. Ее кисти рисуют узоры в воздухе. Мне кажется немного неловким партнер на ее безупречном фоне.

Пытаюсь прочувствовать вид его рук на ее теле. Не дергает меня. Почему-то, я воспринимаю его скорее как станок. Он сосредоточен на себе, она отстранена и вся в музыке, движениях.

Но меня трясет от её «Ванечки».

– Из седьмой пары девушка во второй состав… – переговаривается «комиссия».

– Меньшикова из двенадцатой в первый состав…

У Софьи девятая пара.

– Иван Павлович берите Волкову. Я бы ее в первый забрала, – поворачивается к нему пожилая женщина, – но она не может, у нее ребенок маленький, а первый же постоянно на гастролях.

– Нет. Городецкая не в форме.

– Она здесь лучшая. Зачем Вы ставите ее с Савельевым? Его и в третий состав брать нельзя. Он портит ей презентацию.

– Я видел, как она проходила мастер-классы, я с ней работал раньше и знаю ее максимум. Городецкая не в форме.

– Чушь… – вздыхает она.

Наблюдаю за Софьей. Она прекрасна… Мне хочется сравнить и посмотреть на других девушек, но взгляд словно прилип к ней и не желает никуда двигаться.

– Ну посмотри какие кисти… стопы… Она же уже работала в первом, Иван.

Партнер поднимает ее в высокую поддержку и его рука срывается. Она летит!! Меня дергает и внутри все сжимается, но он подхватывает. Опускает ее на ноги. Софья расстроенно зажмуривается.

– О чем я и говорил, – комментирует Ванечка.

– А Вы, Иван, ее еще с юниором поставьте, а потом «говорите».

– Считаете, что она хороша – берите в первый. Я к себе во второй – не возьму.

– Ребенок…

– Так пусть выберет, что ей важнее! – зло. – Не она первая. Няни существуют, в конце концов.

– Она должна быть во втором, Иван. Галина, что думаешь?

– У меня в третьем составе нет вакансий. Вам работать – вам и решать, – читает что-то третья женщина в телефоне. – Не возьмете, приглашу ее преподавать у девочек.

– Последнее слово за мной.

– Тогда и объявляй его сам, я не собираюсь в этом участвовать.

Пожилая женщина встает.

– Всем спасибо. Первый состав Меньшиков, Лойко, Зеленская. Волкова… пойдешь?