Анни, пока шла к лабораториям их группы, чувствовала, что боится того момента, когда придется посмотреть госпоже Ингольф в глаза. Но она даже представить себе не могла, что это будет настолько страшно. Начальница сидела в столовой, которую чаще всего использовали как зал совещаний. Её кофе давно остыл.

— Госпожа Ингольф?

— Анни? Садитесь…

Голос женщины был безжизненным, и это было настолько… непривычно, что Анни не знала, куда себя деть.

— У нас обыски, — сообщил мэтр Альберт Орин, заходя к ним и тут же отправляясь к любимой турке. — День пропал. Все шушукаются. И все.

Альберт Орин варил кофе на всю команду, игнорируя магические кофемолки, кофеварки, и прочие волшебные бытовые вещи. Об этом знали все. Мастер Орин утверждал две вещи: первая — ему так лучше думается, второе — приготовленный первобытным способом напиток имеет неоспоримое преимущество с точки зрения вкуса и не только. Второе было бесспорным фактом, и все маги, входившие в экспериментальную группу госпожи Ингольф, с удовольствием принимали участие в этом эксперименте каждый прославленный Храоном рабочий день.

Госпожа Ингольф закрыла лицо руками.

Анни беспомощно переводила взгляд с начальницы, которая пыталась взять себя в руки на руководителя отдела защиты.

— Никакой фантазии у безопасников, — ворчал он, проворачивая рукоять старинной кофемолки.

Измолотые зерна с хрустом падали на пол, но Альберт Орин этого не замечал.

— Не может маг обойти заклинание на крови. Просто не может! Анни, на вас кофе варить?

Девушка кивнула. И отправилась распаковывать бутерброды из стазиса. Вскоре к ним заглянул Урс, затем присоединилась мэтр Торнборг. Когда девушка подошла с подносом ко всей честной компании — спор между мэтром Альбертом и Илвой Торнборг был уже в самом разгаре.

— Защиту на крови обойти можно, — звенел звонкий детский голосок магини, к которому Анни никак не могла привыкнуть.

— Вы же понимаете, Илва, что это глупости!

Урс улыбнулся и взял бутерброд. Госпожа Ингольф сидела тихо. Такое ощущение, что она не видит и не слышит происходящее вокруг.

— Вы меня потрясаете, — не унималась глава проводников. — Вы же исследователь, ученый! Должны понимать — на невозможное надо всего лишь чуть больше времени.

— Храон всемогущий, милая моя!? Что за заурядности вы приводите в качестве аргумента? — скривился защитник.

— А если… — Анни замерла. — Если кровь была не того?

— Что? О чем ты, Анни? — Урс едва не подавился, остальные же уставились на Лаапи в упор.

— Кровь. Что, если кровь была не того человека, который давал клятву?

- Глупости, — очнулась госпожа Ингольф. — Как вы подмените кровь?

Заспорившие маги посмотрели на нее возмущенно.

— Хорошая идея, — проговорил мэтр Орин, упрямо тряхнув седой головой. — Почему же глупости?

— А вы вспомните, как дается клятва? — госпожа Ингольф встала. — Анни, вы же давали ее совсем недавно. Идите сюда. Вспомним, как мы это делали.

Магини сели друг напротив друга.

— Что у нас было? — продолжила госпожа Ингольф.

— Специальный ритуальный нож, — кивнула Ани.

— Именно. Альберт!

— Держите, — глава отдела защиты передал нож для масла с круглым лезвием.

Госпожа Ингольф взяла руку девушки, раскрыла ладонь и коснулась ледяным ножом ладони. Анни вздрогнула, хотя никто не собирался причинять ей боль.

— Я делаю надрез — так, чтобы кровь показалась, но шить было не нужно.

Все напряженно смотрели на двух женщин, изображающих ритуал.

— Потом — специальное перо, — продолжила Анни.

— Верно. Мы используем его один раз, потом сжигаем, — уточнила глава лаборатории.

— Я обмакнула перо в кровь. И подписала.

— Скажите-ка, друзья мои, — госпожа Ингольф посмотрела на Альберта, хотя обратилась ко всем. — Как при таком раскладе подменить кровь?

— Два варианта, — сверкнул глазами Урс.

— Любопытно.

— Можно попробовать отвести глаза.

— Попробуй. — Госпожа Ингольф зло улыбнулась. — Прошу!

— Я не смогу, — пошел на попятную молодой маг, перебросив косу с одного плеча на другое. — Вот Анни смогла бы. Она талантливая, у неё подход нестандартный. Она отличница! Лучшая ученица самого Бригера. Или, к примеру, кто-то из Айварсов. Эти тоже могли бы.

— Нет! — Анни вскочила. — Они не могли!

— Я бы мог попробовать, — вздохнул мэтр Альберт. — Пятьдесят на пятьдесят, что удалось бы заморочить голову госпоже Ингольф.

Госпожа Ингольф кивнула.

— Неужели больше нет вариантов? — зазвенел голосок главы проводников.

— Ну, почему же? — госпожа Ингольф скрестила руки на груди. — Есть и другой вариант. Если предатель — я.

— Но мы все, — Илва Торнборг обвела взглядом собравшихся. — Все, кого брали на руководящие посты… Давали клятву наместнику. Лично. Следовательно…

— Хорошая гипотеза, коллега, — чуть поклонился глава отдела защиты, — Только в корне неверная.

Кофе, к которому так и не притронулись, снова остыл.

— Почему же в корне, — госпожа Ингольф напряглась и раздула ноздри — точь-в-точь гончая, вставшая на след. — Рейдру — очень сильный маг. И я лично брала у него клятву.

— Рейдру не настолько сильный, чтобы… — глава защитников замялся на полуслове.

Урс и Анни переглянулись.

Повисла напряженная пауза. Наконец госпожа Ингольф заговорила:

— Мы МОГЛИ это сделать. Чисто теоретически. Но мы этого не делали. Я — не делала, и надеюсь, мне верят. Что касается Рейдру — в этом человеке я абсолютно уверена. И пока меня саму не взяли под стражу, я не позволю…

— Подождите, — голосок госпожи Торнборг дрогнул. — У кого берут клятву не один на один, а…

— У стажеров как…? — мэтр Альберт вопросительно уставился на Урса.

Все переглянулись, а Урс подскочил.

— Грег! — донесся уже из коридора его голос. — Гре-е-ег!

Через мгновение Урс уже тащил парнишку в зал совещаний.

— За мной, — приказала стажеру госпожа Ингольф.

Анни почувствовала, как студента третьекурсника атаковали заклинанием с двух сторон — мэтр Альберт, и госпожа Торнборг. Сердце сжалось. В первое мгновение захотелось броситься на помощь, защитить, закричать что Грег — наш, свой, он… Но она вспомнила, как тряслась земля в тот самый, первый ее рабочий день. Как переворачивался сургенг и они с Рейдру едва не погибли, как чудом спас себя и всех остальных метр Бригер, тогда, в поезде… Она могла погибнуть. Дан мог погибнуть! У них могло не быть этой ночи.