– Даже если мы примем за правду это безумное предположение – чего мы делать не станем, – как ты думаешь, что может подтолкнуть их к тому, чтобы передумать? Мила, ты ведь стала еще сильнее, – добавил Зак.

– Знает ли Ашер, что ты здесь?

Мила ничего не ответила Тариэлю.

– О нет! Когда он узнает… – Зак в панике взглянул на дверь.

Она хотела встретиться с Советом, несмотря на то что в глубине души понимала, что Тариэль и Зак правы и это просто ужасная идея. Возможно, дело было в том, что ей просто не приходило в голову других вариантов. Потому что ей больше не за что ухватиться. Мила хотела бороться, хотела быть вместе с Ашером, хотела быть свободной и счастливой – но как этого добиться?

Потом ей пришла в голову еще одна мысль.

– Ты сказал, что передумал. Но также ты сказал, что покончишь со всем этим, если не останется другого выхода. – Мила пристально посмотрела на Тариэля. Зак с крайне ошарашенным видом уставился на него.

– Правда? Ты и правда такое сказал?

Ни Тариэль, ни Мила не ответили – лишь обменялись взглядами. А потом Тариэль покачал головой и решил выпроводить Милу из комнаты.

– Правда, тебе лучше идти. Не важно, что я тогда говорил, время еще не пришло.

В отчаянии Мила схватила Тариэля за руку, потянула за нее и одним движением заставила его взлететь в воздух. Он приземлился на землю перед Милой. Она сделала это словно инстинктивно – так просто, так быстро. За время тренировок она действительно хорошо усвоила это движение, а благодаря ее высвобожденной силе это было так легко… слишком легко. Тариэль словно ничего не весил.

Она испуганно отстранилась от него и шумно сглотнула. Тариэль невозмутимо встал и отвел руку в сторону – послышался хруст. Вероятно, она ему что-то сломала. Как это вообще возможно?

– Пожалуйста, – прошептала она, но никто не ответил.

Резким движением она схватила Зака за руку, сжала ее и в последний раз прошептала ему:

– Пожалуйста, помогите мне.

Надежды, которые она лелеяла, и страхи, которые преследовали ее, превратились в ее душе в опасную смесь, и, когда она вцепилась в руку Зака, в комнате потемнело. Хотя она действовала импульсивно, ее сила никуда не делась, пусть даже Мила ее не осознавала. Но сейчас… сейчас она видела эфир, видела, как складываются золотые линии, ощущала их биение и их энергию, чувствовала запах земли, мха и пепла. Ее дыхание ускорилось, кровь зашумела в ушах, рука Зака похолодела… Его кончики пальцев стали серыми! Мила услышала, как Зак шумно вдохнул. Она в панике отпустила его, спотыкаясь, отступила на пару шагов и увидела, как он рассматривает свою руку.

Тариэль тут же оказался рядом с ним.

– Все в порядке.

Зак коротко кивнул. Мила осмотрелась. Все было как раньше. Никакого эфира, никакого запаха пепла, никакого серого цвета. Как тогда, в парке в Праге. Вор точно так же стал серым после того, как Мила коснулась его.

– Мила? – снова раздался голос Тариэля. Тихий, осторожный.

– Простите, – запинаясь, произнесла она, шумно сглотнув.

– Я понимаю, что ты ищешь решение, но… – Тариэль хотел коснуться ее, но Мила тут же отшатнулась.

«Не прикасайся ко мне! – хотелось закричать ей. – Я опасна! Я опасна…»

«Это поможет тебе принять решение, которое необходимо будет принять».

И когда она вспомнила эти слова Саивы, последний кусочек мозаики встал на место.

– Где все началось… – прошептала Мила, обращаясь к самой себе, потому что ей стало ясно, что она должна делать и куда отправиться. Еще раз извинившись, она выбежала из комнаты.

Комната Элариана была не менее уютной, чем та, в которой поселились Светлые, хотя обставлена она была намного проще. Мила сама с трудом верила, что пришла сюда.

– Тебе не следует здесь находиться. Ашер будет искать тебя, когда проснется.

– Значит, нам нужно побыстрее во всем разобраться. – Мила должна сделать это сейчас, по крайней мере, попытаться. Тот факт, что Тариэль и Зак не смогли ей помочь… И лучше, если Ашер пока что об этом не узнает. Она не хотела делать ему больно, но…

– Боюсь, я не смогу тебя переубедить. Но я должен попросить тебя не задавать мне тот вопрос, который ты собираешься мне задать. – Элариан недавно проснулся, его волосы были в большем беспорядке, чем обычно, и он казался медлительным. – И да, я знаю, чего ты от меня хочешь. Я этого ожидал.

– Если ты уже знаешь, о чем я спрошу, зачем мне произносить это вслух?

– Потому что это первый шаг к тому, чтобы ты убедила меня в серьезности своих намерений. – Он уселся на кровати, скрестив ноги и сложив руки на груди.

Мила вдохнула, но не смогла выговорить ни слова. Она этого не хотела. Но не всегда все случается так, как хочешь. Так что она попыталась еще раз.

– Помоги мне покончить со всем этим.

– Как именно, Мила? Ты должна сказать это.

Слезы обжигали глаза.

– Пожалуйста, помоги мне… – Почему она не может просто сказать это вслух?

Вместо того чтобы повторить свою просьбу еще раз, он посмотрел на нее пронизывающим взглядом и нахмурился.

– С чего такая перемена настроения? Откуда такое желание?

– На самом деле я этого не хочу, – прямо призналась Мила. – Но когда я только что заходила к Тариэлю и Заку… Я искала новых возможностей, а они не захотели мне помочь. Я пришла в отчаяние и тут же ощутила свою силу. Я причинила вред Тариэлю, хотя и не хотела этого. А когда я взяла Зака за руку… Я увидела комнату и весь мир по-другому, более ясно. Эфир. Тьму. – Мила зажмурилась на несколько секунд. – Зак начал становиться серым.

– Ты хочешь сказать, серым, как люди, которых ты видишь? Те, кто скоро умрут?

– Когда я выпустила его руку, серый цвет снова исчез. И тогда я поняла – поняла, что за дар преподнесла мне Судьба. Саива не только высвободила мою силу, но и сказала, что мне нужно будет принять решение. Я не сразу это осознала, но она произнесла это слово в единственном числе – как будто это одно, единственно возможное решение. Думаю, в этом она была права – и теперь я понимаю какое.

– Ты обречешь Ашера на жизнь без тебя. Такую же, какую я вел последние столетия. – Слова Элариана заставили ее задуматься.

– Я должна это сделать, – настойчиво возразила она сквозь слезы. – Я не могу быть ни с кем рядом. Я боюсь, понимаешь? Я боюсь сделать Ашеру больно. Боюсь, что я коснусь его и, быть может, увижу, как он становится серым. Или Райя, Мим и Пан, и… – тихо всхлипывая, она прикрыла рот рукой. – Другого выхода не найти. Как бы мне ни хотелось жить дальше и продолжать бороться – я больше не могу себе врать.