— Знаешь, мне не удается пока побороть неприязнь к ней. Хорошо, конечно, что мать решила завязать с выпивкой. Хорошо для нее, я хочу сказать. Я рада и надеюсь всей душой, что она не вернется к этому снова. Ну а для меня… уже слишком поздно.

— Но ведь она попросила прощения! — не унималась Романа.

— Да, но мне не пришлось бы пережить всех этих мучений, если бы она была рядом.

Романа приподнялась на локте.

— Но у тебя все же есть мать, Лана…

Произнесено это было с горечью.

— Да, она такая, какая есть, — продолжила Романа. — Она наделала ошибок, пренебрегла родительским долгом, забыла о своей главной обязанности в жизни по отношению к тебе, но, подумай, ведь она не всегда была такой. Она радовалась твоему рождению и сначала отдавала тебе всю полноту материнской любви, ухаживая за тобой. Потом все начало портиться… Зато теперь она готова стать самой собой. И ей не добиться этого без твоей помощи. Так поддержи ее, помоги возродиться, наладить вашу кровную связь. Не прячься за злопамятностью, это негативное чувство никуда не ведет. И потом, это так на тебя не похоже! Она твоя мать, Лана. Дай ей шанс.

Могли ли слова подруги найти отклик в душе Ланы? Да, когда она была маленькой, Натали ее любила. Все пошло наперекосяк после ухода отца, скрывшегося на другом конце света. Начав пить, мать словно наказывала себя за то, что не смогла удержать возле себя главную любовь своей жизни. Лана, в конце концов, стала, если так можно выразиться, побочной жертвой. Сможет ли она однажды окончательно простить мать за свои страдания?

Пойти на вечеринку она категорически отказалась, несмотря на все уговоры Романы. Лана нуждалась в разрядке, ей хотелось вздохнуть свободно, побыть одной. Остаться в одиночестве и насладиться чтением, послушать музыку, погрызть сладости, короче, посвятить время самой себе.

«Крестная мать» вошла в ее положение, понимая, что Лане требовался покой после напряженной недели участия в таинственной операции, и от встречи с матерью, к счастью, окончившейся лучше, чем можно было ожидать.

Тема вечеринки была такой: «История. Мужчины и женщины». Романа нарядилась кроманьонкой, а для Ланы она выбрала одежду знатной поселянки былых времен, на случай если та передумает, но девушка предпочла напялить футболку и завалиться в постель, погрузившись в чтение книги Ромена Гари, которую ей посоветовала Лия. С первых же страниц романа «Обещание на рассвете» у нее появилось желание его бросить. Отношения автора с матерью сразу вернули ее к собственной реальности. Но, завороженная красотой стиля, она увлеклась и теперь с жадностью глотала страницу за страницей, не забывая о шоколаде и мармеладках.

Она уже два часа наслаждалась колдовским языком Гари, когда в дверь постучали. Неужели Романа явилась по ее душу? Да нет, зачем стучать в собственную комнату? Может, кто-то из Службы экстренной помощи пришел сказать, что ей следует занять свой пост раньше положенного? Вот уж некстати так некстати!

— Войдите! — неохотно бросила она.

На пороге появился Димитрий. Лана приподнялась и натянула одеяло на футболку.

— Прости, я тебя побеспокоил? — спросил он.

— Нет! Вернее… Я просто не ждала гостей.

— Извини… Вот, решил узнать, все ли у тебя в порядке.

— Большое спасибо.

Смущенная его присутствием и собственным внешним видом, но растроганная участием, она пожалела, что не догадалась взглянуть в зеркало, прежде чем разрешить гостю войти.

— А в кого ты переодет? — решила она отвлечь внимание Димитрия.

— В гладиатора, — ответил он, снимая куртку и обнажая великолепные бицепсы.

— Не упускаешь случая, как я погляжу, чтобы выставить напоказ мускулы! — шутливо заметила девушка.

— А ты… ты переоделась в депрессивного подростка типа «никто меня не любит, не жалеет, ненавижу ваш прогнивший мирок».

— Да ничуть я не депрессивна, просто немного устала!

Когда он приблизился, она увидела у него на шее медальон с символом Института.

— Можно присесть?

— Пожалуйста.

Увидев Димитрия рядом с собой, на кровати, она испытала огромное волнение: он был совсем близко, полуобнаженный, да она и сама была лишь в легкой футболке, кстати, очень непрезентабельной.

— О, ты объедаешься сладким! — засмеялся он, увидев коробку, выглядывавшую из-под одеяла.

— Почему объедаюсь? Так, хрумкаю себе понемногу.

— Все симптомы аффексьонитки.[26]

— Аффексьонитки?

— Аффексьонизм — это патология, свойственная подросткам, которым не хватает привязанности.

— Да? Что-то я о такой не слышала!

— Немудрено, я только что ее придумал.

Она улыбнулась.

— Тогда почему ты такая грустная? Из-за посещения матушки?

— Ты, вижу, уже в курсе.

— Не забывай, что я ветеран, а значит, ко мне стекается вся информация.

— Не сердись, но мне не хочется поднимать эту тему.

— Хорошо. Но ты твердо намерена провести вечер в одиночестве?

— Собиралась.

— Собиралась поработать над своим моральным обликом, читая «Обещание на рассвете»… — проговорил он, взяв в руки книгу. — Вижу. Ладно, тем хуже для тебя… А я-то хотел тебе предложить интересную прогулку в одно секретное местечко.

Димитрий встал.

— Секретное? Что это значит?

— Да не важно. Если нужно отдохнуть, отдыхай.

— Нет, скажи: что за секретное местечко и где оно находится?

— Забей! У тебя не то настроение, я только мешаю, тебе нужно побыть одной и все такое, понимаю, — проскандировал он, направляясь к двери.

— Постой!

— Что?

— Какое местечко? Какой секрет? Ты не имеешь права сделать такой намек и смыться!

На лице юноши заиграла победная улыбка.

— Ладно, собирайся.

Тоже засмеявшись, Лана поднялась, натянула джинсы и поверх футболки набросила куртку.

Они вышли и пересекли парковую зону.

— Визита матери я никак не ожидала, — призналась девушка. — Она захотела попросить прощения. Сообщила, что бросила пить. Благодаря Лео и нашему Институту.

Лана и сама не понимала, почему она рассказывала все это человеку, который держал в тайне свое прошлое, не делясь ни с кем, почему он регулярно отлучается из Академии.

— Что ж, здорово.

Больше о матери она говорить не собиралась.