Неужели все продолжалось и со Славой? Или это было некое рудиментарное чувство, как крылья у страуса?

Я копалась в себе и так, и эдак, пока не поняла с удивлением, что нет. Нету больше этого чувства, что я его недостойна. Наверно, оно ушло в тот самый момент, когда поняла, что Славины недостатки могут меня раздражать, но не отпугивают. А если я в состоянии принять их, то почему бы ему не принять мои?

Об этом я думала, когда составляла свои списки грехов, но в тот момент все было на уровне размышлений и предположений. И вдруг созрело, став почти уверенностью. Неожиданной и приятной. Автандил был бы мною доволен.

Но если не это, тогда что? Все же деньги? Или то, что я — вся такая самостоятельная и самодостаточная — вдруг позволила кому-то другому принимать решение за меня?

Галина действительно устроила мне истерику. Вот она пошла у кого-то на поводу, согласилась закупить осеннюю коллекцию, а теперь закрываться — и что со всем этим делать? Заявки уже были взяты в работу, договоры подписаны, расторжение грозило ощутимой неустойкой.

Ситуация действительно складывалась плачевная. Ни один из магазинов не успел закончить распродажу весенней коллекции, лето лежало на складах, а уже в июне должна была приехать осень. Наладить торговлю через интернет ни у кого из четырех не получилось бы: не тот масштаб, не те ресурсы. Я даже не знала, чем успокоить Галину, и в конце концов пообещала, что постараюсь найти того, кто перекупит ее запасы, если все осложнится еще больше. Довольно опрометчиво, поскольку в заднице оказалась вся фэшн-индустрия, и даже те, кто успешно торговали через интернет, обеспечивая доставку с примеркой.

Полдня я провозилась с переучетом, тихо радуясь тому, что большую часть работы девочки сделали вчера сами. Осталось лишь требовавшее моего непосредственного участия. Зато Олег неожиданно порадовал.

— Давай пошепчемся, Марина, — предложил он, высунув нос из-под черной маски и ероша густую темную шевелюру с элегантной проседью. — Есть кой-какие мыслишки.

Ничего хорошего я от него не ждала. Олег был тот еще жук. Жох, как говорила Ирочка. Начал с рядового продавца, разогнался до владельца немаленького и недешевого магазина. Осторожный, осмотрительный, он никогда не рисковал, не соглашался на закупку ультрамодной обуви, держался за классику. На распродажи выставлял неходовые модели с большой, до семидесяти процентов, скидкой, а остатки ходовой сезонки оставлял на следующий раз и всегда благополучно от них избавлялся. Поэтому я не удивилась, что он не повелся на мои уговоры и не закупил осень.

— Вот что, Мариша, — сказал он, когда мы зашли в его крохотный кабинетик. — Весну я скинул всю.

— Как? — не поверила я.

— Вот так. Скидос семьдесят процентов — и смели за неделю. Пустые полки. Не видела, что ли, когда зашла? Кроме того, что разберут осенью. Но это я и не выставлял на сейл. За тобой анализ и отчет, как обычно. Лето пусть лежит и ждет. Жрать не просит. Закрываться я не собираюсь. В смысле, для покупателей, конечно, закроемся, но закончится же все это рано или поздно. Аренда у меня до нового года. Зиму мы с тобой закупать не будем, к тому же кой-чего осталось с этого года. Сделаем вот что. Ты мне сейчас закупишь внесезонку. Классику. Женские и мужские туфли, ботинки, спортивную обувь. Не самую дорогую, но и не дешевую, от брендов, которые на слуху, из верхнего слоя масс-маркета. Как думаешь, сможешь в нынешней ситуации при большой закупке получить хорошую скидку?

— Постараюсь, — я посмотрела на него почти с эротическим восхищением.

— Прекрасно. А еще вот что. Сейчас очень многие прогорят. Особенно те, кто уже на грани. Я присмотрел три таких магазинчика. На Владимирском, в «Меге-Дыбенко» и в «Гранд-каньоне». Как ты понимаешь, там у меня инсайдеры сидят. Чуть что, сразу дадут зеленый свисток, и я всю эту беду тут же куплю, со всеми потрохами и нераспроданными запасами. Не бои́сь, Анатольна, без работы не останешься. Зарплатку у Веры получишь за март, а это тебе премия, — он пододвинул ко мне конверт. — Чтобы лапки не протянула, пока все не устаканится. Ну а теперь давай, голубка моя, иди работай.

Вышла я от Олега малость ошалевшая, изумленно качая головой.

Вот уж правда жох! Кому война, а кому мать родна. Такой точно не потонет. За счет других поднимется? Но ведь никого же не топит. Те три магазина, видимо, и так на последнем издыхании, не он, кто-то другой купит. Кажется, я поторопилась с поиском новых работодателей, и без того хлопот будет достаточно, причем не откладывая в долгий ящик. Хотя, конечно, с поправкой «если живы будем», которая сейчас стала актуальной как никогда.

Телефон пискнул: Слава.

Я позвонила ему еще в «Меге», как только вышла из магазина, но он не отвечал. Написала: «Обедаю, вызвала такси, поеду на Ленинский». На нормальный обед, конечно, веганские овощные оладьи в икейском ресторанчике не тянули, но когда я была чем-то очень сильно занята, на фоновый голод переставала обращать внимания. Голова была забита совсем другим. Машинально пережевывая эту безвкусную чепуху, я думала о том, куда буду девать Галину осень, а ответ всего через час прилетел сам. Олегу и сплавлю, если что, вряд ли откажется.

Да, так вот Слава ответил: «Был занят. Приедешь? Или мне к тебе?»

Я хотела ответить, что снова буду никакая — просто никакущая! — и лучше поеду к себе, но… Вдруг страшно захотелось, чтобы он меня ждал дома. Неважно где. Вот так войти во двор, посмотреть на окна, где горит свет, подняться по лестнице, позвонить — не открывать своим ключом, а именно позвонить, чтобы услышать звук шагов из-за двери и увидеть, как яркой искрой вспыхнет глазок. И чтобы там пахло чем-то вкусным… ой, нет, вкусным не надо, просто съедобным. Чтобы обнял, прижал к себе…

Было такое со мной, было. Паоло ждал дома с ужином, растирал ступни, отекшие от целого дня на ногах, смотрел, как я переодеваюсь. Но сейчас все было совсем иначе. Даже не вчера, а именно сегодня, когда вдруг поняла, что Славина забота и беспокойство обо мне приятны, а неловкость вызвана чем-то другим — вовсе не фактом этой самой заботы.

«Приеду. Ты во сколько будешь?»

«Около шести. Жду».

И оказалось, что для счастья нужно так немного. Одного этого слова. И пусть счастье это было такое камерное, локальное, но его хватило, чтобы сидеть в закутке старшего продавца Веры, зарывшись по уши в ведомости и накладные, и глупо улыбаться. Хотя, собственно, почему глупо? Хоть и было все тревожно и маятно, но жизнь шла своим чередом.

Улыбаться я продолжала и в такси, написав Славе, что еду. И тут позвонила Снежка.

— Мариш, — сказала она каким-то странным голосом. — У меня новости…

Сначала я подумала, что это как-то связано с Совой. По правде, в воскресенье вечером руки чесались позвонить, поинтересоваться, что это было. Возможно, окончательно расставить все точки над “и”. Но решила, что будет лучше, если муть немного осядет. Ну а вчера и сегодня точно было не до того. Может, Снежка с ней разговаривала? Но тут же сообразила, что интонации явно другие.