Хотя я лежала в теплой воде, кожа покрылась мурашками. Я отпила вина. Что, если все-таки Макс сделал эти фото? Трудно было поверить, что меня преследовал человек, в чьем взгляде было столько нежности. С другой стороны, история про поиск снимков в интернете и крутого друга-хакера казалась все менее правдоподобной.

Эмоции мешали рассуждать здраво, я решила обсудить все с Кэт и поняла, что забыла телефон в кухне.

Я раздумывала, идти ли за ним, и тут раздался безошибочно узнаваемый звук закрывающейся двери. В голове промелькнули сотни ужасных сценариев — в большинстве из них меня, как Розалинду, ждала смерть от рук преследователя, но потом до меня дошло: это Кэт вернулась домой. Она прочитала мои сообщения и поняла, как сильно я нуждаюсь в ее помощи. Слава богу!

— Кэт?! — позвала я.

Подруга не откликнулась, хотя я слышала, как она ходит по первому этажу.

— Кэт, это ты? Я наверху!

На винтовой лестнице послышались шаги, и черный как смоль страх заструился по моим венам — шаги были слишком тяжелыми для девушки. Но я продолжала убеждать себя, что это вернулась подруга. Кто же еще? Я ведь запирала дверь.

Шаги становились все громче и наконец замерли у входа в ванную.

Меня сковал ужас, я боялась даже моргнуть. Больше не было никакого движения, но я слышала тяжелое дыхание прямо за дверью. Вино неприятно забурлило в желудке. Кто бы сюда ни проник, единственный мой путь к отступлению перекрыт.

Надо вылезти из ванны! Через пять секунд дверь откроется, и если не выбраться из воды, то меня прирежут прямо тут.

Допустим, я успею вылезти и запереть дверь, что дальше? Другого выхода отсюда нет, телефон остался в гостиной… Я в ловушке.

Дверная ручка слегка щелкнула, тихий зловещий звук, как будто кто-то взялся за нее с другой стороны, но пока что не повернул.

Пока что.

Думать некогда, нужно спасаться. Практически не соображая от страха, я выскочила из ванны и протянула руку к замку. Вода с лавандовым ароматом хлестнула через край, я поскользнулась и упала коленями прямо на плитку, завопив от боли. Я поспешила зажать рот ладонью, чтобы заглушить крик — словно преследователь не знал, где я. Ручка двери повернулась, и я зажмурила глаза в бессмысленной попытке предотвратить неизбежное.

— Одри?

Его голос был таким спокойным, таким нормальным, что я почти поверила, что это слуховая галлюцинация. Я медленно открыла глаза и увидела Макса.

— Ты в порядке? — с тревогой спросил он и, поставив на пол пакет из супермаркета, подал мне руку.

Я встала на ноги без его помощи и обернулась полотенцем.

— Макс? Что ты здесь делаешь?

— Решил тебя проведать. Ты не отвечала на звонки, а я знал, что ты осталась тут одна, и заволновался. Хотел убедиться, что все хорошо. — Внимательно посмотрев на меня, он добавил: — Так все хорошо? Или нет?

Я с трудом преодолела желание броситься в объятия Макса и позволить ему меня утешить. Сначала пусть расскажет правду о фотографиях. Кроме того, я сказала ему, что мне нужно время, чтобы все обдумать. С чего он возомнил, что вправе врываться в чужой дом в поисках меня?

В запертую квартиру…

— Как ты вошел?

— Дверь была открыта.

— Нет, я точно ее закрыла.

— Да нет же. Я постучал, никто не отозвался, тогда я подергал ручку, и дверь открылась.

Макс врал. Я точно запирала замок. Вроде бы… Но тогда как он здесь оказался?

— Видимо, я не зря беспокоился? У тебя напуганный вид.

Еще бы! Меня кто-то преследует, и складывается впечатление, что именно ты!

— Я слышала чьи-то шаги, — наконец сказала я.

Глаза Макса округлились.

— Серьезно? Тогда почему ты все еще здесь?

— Приезжали полицейские, но никого не обнаружили. Сказали, что я в безопасности. Похоже, они что-то упустили… Может, есть другой вход? Иначе как ты сюда попал…

— Говорю же, дверь была открыта. Ты ведь не думаешь… Одри, понимаю, ты по-прежнему злишься, но неужели ты могла подумать, что я вломился в квартиру Кэт, лишь бы увидеть тебя?

Ответа у меня не было. Зато пакет напомнил о дурацкой шутке Ника: «Если увидишь пакет, полный пластиковых стяжек, и набор острых инструментов — беги», — написал он мне в день нашего первого с Максом свидания.

— Что ты принес?

— А, чуть не забыл. — Макс заметно повеселел. — Это тебе.

Эффектным жестом он достал букет оранжевых роз, и я почувствовала, как кровь стынет в жилах.

— Зачем? — спросила я, отстранившись.

— Думал, тебе понравится, — обиженно ответил он. — Хотел загладить свою вину.

— Почему именно оранжевые цветы? — Мой голос дрожал.

— Потому что это твой любимый цвет.

— Откуда ты знаешь? Я никогда об этом не говорила.

— Говорила.

— Нет, — возразила я, хотя сама уже сомневалась. Мы часами болтали о самых разных вещах — возможно, я все-таки упоминала, какой цвет мне нравится. Но несколько месяцев назад оранжевый букет оставили у моей калитки — примерно в то же время были сделаны фотографии… На совпадение не тянет.

— Одри! Ну же, успокойся! Это просто смешно! Пойду поставлю цветы в вазу.

— Ты лжешь, — выпалила я. — И про цветы, и про снимки.

Он замер с непроницаемым выражением лица.

— Я все перерыла, Макс, тех фоток в интернете нет и никогда не было. А если бы ты действительно наткнулся на них на каком-то сайте, то зачем скачивать их на компьютер? Ладно там, пару-тройку, но зачем все? В папке тысячи фотографий.

Он шумно сглотнул.

— Я люблю тебя.

— Так это ты? Ты меня фотографировал?

Я уже в этом не сомневалась, но его ответ все равно прозвучал как гром с ясного неба.

— Да… — прошептал Макс.

— Господи… Ничего не понимаю. Как? Зачем?..

— Просто я люблю тебя, Одри. — Его голос звучал жалобно, глаза заслезились. — Люблю уже восемь лет.

— Сколько?.. — с трудом переспросила я.

— Впервые я увидел тебя восемь лет назад. Кто-то выложил скриншот твоего фейсбук-профиля на одном низкопробном сайте, и меня словно поразило молнией… Одри, я сразу понял, что нам суждено быть вместе.

Суждено?

Я-то думала, что успела хорошо узнать этого парня, а он настоящий псих!

— Я читал все твои записи: в блоге, в Твиттере, в Инстаграме, в Фейсбуке. Слушал составленные тобой плейлисты, смотрел фильмы и читал книги, которые ты рекомендовала. Я знаю о тебе все, и я люблю каждую частичку тебя.