— Ты с ума сошла? — спросил он, недоверчиво глядя на меня.

— Посмотри на нее. Человека с такой раной на голове уже не спасти.

Тогда он прорычал:

— Ну да, ты ведь у нас разбираешься в травмах головы?!

— Давай не сейчас…

— Я знаю, что ты сделала, — прошипел Макс и подался вперед, все еще прижимая Одри к груди. — Эмили Сноу вовсе не споткнулась. Ты толкнула ее.

Я быстро помотала головой.

— Ничего подобного.

— Я видел тебя, Кэти.

Внутри меня словно что-то щелкнуло, и я ответила, едва сохраняя спокойствие:

— Этого не может быть.

Макс сухо усмехнулся.

— Думаешь? Если ты не забыла, я подвернул лодыжку в самом начале похода и ждал, когда вы вернетесь.

Точно. Мы прошли всего пару метров, как Макс споткнулся о торчащий корень и упал, завопив от боли. Эмили Сноу отбросила назад свои светлые волосы и спросила: «Что, Макс, уже устал?» Хромая, он пошел обратно к началу тропинки вместе с одним из вожатых.

— Я сидел на площадке для пикника, — продолжал Макс. — Помнишь, там еще были столы? На одном уровне с парковкой, чуть выше тропы. Оттуда открывался отличный вид на реку, и я сделал несколько фотографий. Потом услышал ваши голоса и, подпрыгивая на одной ноге, добрался до края площадки, чтобы сфоткать всех сверху. В этот момент я заметил, что Эмили остановилась завязать шнурок. Ты тоже замедлила ход, и я еще удивился, ведь вы не были подругами. А потом ты ее толкнула.

На мгновение я словно попала в прошлое и вновь ощутила ткань футболки Эмили, ее выступающие лопатки. Она даже не вскрикнула — лишь резко вдохнула и беззвучно покатилась вниз, к берегу реки.

Я не хотела причинять ей вреда, тем более такого серьезного. Думала, Эмили упадет в воду и вылезет вся мокрая и грязная. Я хотела унизить и опозорить ее, ведь она этого заслуживала. Эмили Сноу постоянно издевалась надо мной, обзывала чудиком и неудачницей, вытаскивала из-под меня стулья и захлопывала двери у меня перед носом. А когда я перестала обращать на нее внимание, Эмили, настоящий маленький социопат, сменила тактику. Она стала милашкой, приносила мне модные журналы и приглашала поиграть в компании своих подруг, сплошных красавиц, как и она сама.

И я попалась. Однажды Эмили предложила сделать мне макияж, и я охотно устроилась на ее нижней койке. Нанося румяна на мои щеки, она сказала, что я нравлюсь Дилану Картеру, симпатичному парню из Техаса. Я радовалась, что Эмили приняла меня в свой круг, и не заметила, что она и ее подруги с трудом сдерживают усмешки. Эмили предложила мне подойти к Дилану во время ужина, и я последовала ее совету.

Он рассмеялся прямо в мое слишком густо накрашенное лицо. Сквозь слезы я увидела, что смеется не только Дилан, а вообще все вокруг, даже вожатые, что было обиднее всего.

Четыре дня спустя, когда Эмили остановилась, чтобы завязать шнурок, воспоминание об унизительном случае в столовой все еще было свежо. Я шла последней, и, заметив меня, Эмили не преминула спросить, как там Дилан.

Я лишь хотела, чтобы для разнообразия посмеялись над ней. Но она разбила голову о зазубренный камень и покатилась к реке, оставляя за собой кровавый след. «Ужасный несчастный случай. Какая трагедия». Шанс получить повреждение мозга был один на миллион, и он все-таки ей выпал.

Друзья Эмили заявляли, что это я ее толкнула. «Чудачка во всем виновата!» — кричали они, тыкая в меня пальцами с розовым маникюром и размазывая тушь по щекам. Все остальные отводили глаза, когда я настаивала на версии о том, что Эмили просто поскользнулась и упала. Вожатые — те самые, что смеялись вместе со всеми в столовке, — внимательно следили за мной и не оставляли ни с кем наедине. Даже отец прервал мой рассказ словами: «О некоторых вещах лучше умолчать». Все вокруг думали, что я толкнула ее, но никто не знал наверняка.

Все, кроме Макса.

— Я не желала ей зла. Ты ведь тоже не хотел навредить Одри, верно? И то, и другое — трагическая случайность.

— Ты толкнула Эмили, а Одри упала сама.

— Представь, как это выглядит со стороны, Макс. Ты преследовал ее и…

— Я никого не преследовал.

— Да неужели? Тогда объясни, откуда взялись те фотографии. Объясни, почему ты прижимаешь к себе безжизненное тело Одри, почему ты заляпан ее кровью. — Я замолчала, чтобы он осознал всю серьезность моих слов, а затем показала на открытую бутылку вина. — С другой стороны, возможно, это и правда несчастный случай. Возможно, она напилась и упала, а ты вообще сюда не приходил, и Одри умерла, когда никого не было рядом.

— Она не умерла! — крикнул Макс, вытащив телефон из кармана. — Твою мать, Кэти, ты совсем ненормальная?

Нельзя, чтобы полиция застала его в таком виде — заляпанным кровью, с безумными глазами и историей про Эмили Сноу. Я была готова пойти на что угодно, лишь бы остановить Макса.

Я кинулась на него и сумела выбить телефон из рук, но поскользнулась в кровавой луже и упала на спину. Острая боль пронзила позвоночник. Не успела я подняться, как Макс прижал мои руки к полу и потянулся за мобильным.

— Слезь с меня! — выдохнула я, пытаясь вырваться.

— Она доверяла тебе! — взревел Макс, брызжа слюной. На его лбу пульсировала вена, взгляд был полон ярости. Он схватил меня за волосы, дернул на себя, а затем стукнул головой об пол. Я вскрикнула от боли, перед глазами замелькали вспышки.

Макс снова попытался достать телефон, но я воспользовалась моментом, хотя голова дико кружилась, и бросилась на него всем весом, как учили на занятии по самообороне, села сверху и зажала его тело коленями. Макс злобно хрипел и пытался набрать номер.

— Сука! — прорычал он и стал царапать мое лицо, подбираясь к глазам.

Я осмотрелась в поисках чего-нибудь тяжелого и увидела бутылку вина. Придется отпустить его, зато у меня будет чем защищаться.

Отвесив ему мощную пощечину, я вскочила на ноги, схватила бутылку и изо всех сил ударила Макса по голове. Как ни странно, бутылка не разбилась — от удара о череп раздался глухой звук. Макс растянулся на полу, из раны потекла кровь.

Я привалилась спиной к кухонному столу и медленно сползла вниз. С учетом царапин на моем лице и кровавого зрелища у лестницы никто не станет сомневаться, что я ударила Макса в целях самообороны. «Он убил мою лучшую подругу и бросился за мной. Что мне оставалось?» Начальство не обрадуется излишнему вниманию к фирме со стороны журналистов, но и не уволит меня. А еще никто не расскажет им про Эмили Сноу. Все будут видеть во мне жертву.

Я перевела взгляд на Одри. Мое сердце сжалось, но я с удивлением почувствовала вспышку облегчения. Никогда больше я не окажусь в ее власти.

— Покойся с миром, — прошептала я и вдруг заметила, что грудь Одри слегка поднимается. Значит, Макс не бредил, она и правда еще жива. Я подползла ближе и заглянула в ее восковое лицо. Допустим, легкие еще работают, но как насчет головы? Травма серьезная, Одри не захотела бы остаться овощем на всю жизнь. Не захотела бы лежать на кровати в подгузниках и есть с ложечки, как Эмили Сноу.