Он не подозревал тогда, что в самом центре разведывательного сообщества действует советский агент, который почти на равных общается с ним и с директором ЦРУ. Таковым являлся британец Ким Филби, один из группы советских агентов, занимавших в Великобритании разного рода ответственные посты.

Филби, придерживавшийся коммунистических взглядов ещё будучи студентом, был завербован советской разведкой в 1934 году. В 1940 году ему удалось через знакомых и посредников поступить на работу в разведывательную службу Великобритании, известную под названием МИ-6 (Ml от Military Intelligence — военная разведка), подчинённую, как это ни парадоксально звучит, не военному ведомству, а Форин Оффис. Формально МИ-6 — весьма засекреченная организация. Из всех её сотрудников официально известно только имя её начальника, всё же остальные засекречены. На деле, однако, с секретностью, в частности с контрразведывательной деятельностью, дела в службе обстояли не лучшим образом, наглядным примером чего служили факты сначала зачисления Филби в МИ-6, а затем его назначения через год заместителем начальника Управления по борьбе со шпионажем. Так советский агент стал главой британской контрразведки, то есть должен был, в частности, разоблачать сам себя.

До начала советско-германской войны в составе управления существовал антикоминтерновский отдел, который был ликвидирован по распоряжению премьер-министра Уинстона Черчилля в качестве демонстрации солидарности с СССР (премьеру было ясно, что советская разведка работает в его стране и что структурные изменения в разведке будут доложены Сталину). В 1944 году, после того как Красная армия перешла границы Советского Союза, антикоминтерновский отдел был восстановлен и во главе него поставлен не кто иной, как Филби (правда, имея в виду, что Коминтерн уже не существовал, отдел стал просто номерным — 9-м). Филби передавал в Москву всю важную документацию британской разведки315. Одновременно по указанию своего британского руководства он установил контакт с американской военной разведкой. Получив от неё в 1945 году сведения о том, что видная советская агентесса Элизабет Бентли пошла на сотрудничество с администрацией США, он передал соответствующую информацию в Москву, что позволило спасти от ареста несколько работавших на СССР агентов316.

Сразу же после создания ЦРУ МИ-6 установила контакты с американским ведомством, которые, в частности, поддерживал Филби. Более того, в 1949 году он был назначен руководителем миссии связи в Вашингтоне, координируя с руководителями управления, а позже и с Даллесом меры тайной войны против СССР и коммунистического влияния.

Любопытно, что в своей книге о разведке Даллес, упоминая, что Филби «проработал некоторое время в английском посольстве в Вашингтоне», ни словом не говорит о своих с ним контактах317. Очень уж неприятно было Аллену вспоминать этот эпизод. Правда, работа в Вашингтоне продолжалась всего два года. Филби оказался под подозрением, был отстранён от секретной работы. Впрочем, через несколько лет он вновь смог установить контакты с британской разведкой, но теперь в качестве рядового её агента. В 1964 году он, вновь оказавшийся под угрозой раскрытия, был переправлен в СССР, где провёл остаток жизни.

Филби установил контакты с Алленом Даллесом ещё в годы войны, когда Аллен руководил разведывательной миссией США в Берне. Они обменивались информацией, которую, по словам Филби, в основном поставлял американцу именно англичанин — советский агент. Что же касается германских материалов, которые удавалось добыть Даллесу и которые тот передавал британской разведке, то Филби в своих мемуарах отзывался о них весьма пренебрежительно318.

Примерно те же тона характерны для страниц книги Филби, посвящённых его пребыванию в Соединённых Штатах. В Вашингтоне он поддерживал, мол, контакт не столько с руководством ЦРУ, сколько с Федеральным бюро расследований (ФБР), считал Даллеса формалистом, не заслуживающим доверия319. Скорее всего это было связано как раз с тем, что Даллес не делился с Филби сколько-нибудь важной информацией, которую тот мог бы передать советским органам. Разумеется, помимо Даллеса, были разнообразные другие источники информации, которые советский агент мог передавать своим руководителям. Во всяком случае, можно с уверенностью утверждать, что многие из тех групп, которые ЦРУ направляло в страны советского блока для подрывной работы, проваливались в результате именно донесений Филби. Естественно, это относилось только к тому периоду, когда он находился в Вашингтоне.

Весьма любопытно отметить, что краткие, сухие и в целом недружелюбные оценки Даллеса в книге воспоминаний Филби явно не подтверждались другими его материалами. Когда американский историк Леонард Мосли работал над книгой о семье Даллес, он обнаружил бумагу о Филби: «В определённом плане, по темпераменту, отношению к людям, любви к женщинам и к хорошей жизни он не отличается от меня». Мосли послал копию этого высказывания в Москву самому Филби, теперь уже бывшему агенту, о прошлой деятельности которого было известно, и получил от него ответ, в котором, в частности, говорилось: «Надеюсь, я не расточаю особых похвал по адресу Аллена Даллеса. Он мне очень нравился. С ним приятно было иметь дело. Добродушный, спокойный, постоянно с трубкой во рту, потягивающий виски... Я впервые встретил Даллеса в 1950 году, он был заместителем директора ЦРУ Беделла Смита. В течение года видел его часто, как по работе, так и в частных компаниях. Я часто встречался с Алленом Даллесом в присутствии двух или трёх его коллег за завтраком или обедом... По служебным вопросам я заходил к Аллену Даллесу поздно вечером, зная, что после разговора он предложит посетить какой-нибудь хороший бар, где мы обычно продолжали деловой разговор».

Впрочем, бывший советский агент просто не мог не подлить ложку дёгтя в этот комплиментарный рассказ: «Вновь и вновь с непреодолимой настойчивостью на ум приходит слово “ленивый”. Конечно, Аллен Даллес был активным человеком в том смысле, что мог до позднего вечера вести деловую беседу, а затем вскочить в самолёт и объездить столицы ряда стран и разные живописные места. Но он никогда глубоко не вникал в проблемы, если они не затрагивали его личных интересов. Был ли Даллес человеком, легко поддающимся влиянию? По моему мнению, Даллес наслаждался тем, что он делал, и делал то, что ему приносило удовольствие. Ни больше, ни меньше. Достаточно, скажете вы, чтобы быть приятным человеком. Конечно, если не принимать во внимание занимаемый им пост»320.

Представляется, что эта характеристика несколько оттеняет личность нашего героя в качестве одного из руководителей ЦРУ, хотя и носит явно недружелюбный характер.

Сам же Даллес позже называл «Кембриджскую пятёрку» «самой сильной разведывательной группой времён Второй мировой войны». Все они, по его словам, отличались тем, что работали «за идею». Эта порода разведчиков наиболее ценна для любого государства. Они истинно верили в то, что