Люди там забывают о неурожайных годах, когда приходится убиваться самых младших детей, чтобы выжили старшие… Хотя, вижу, прежнее сомнение в твоих глазах. Тогда вот.

Судоплатов увидел перед собой небольшую немецкую фляжку, которую друид только что вытащил из сумки.

— Попробую, и у тебя больше не останется сомнений в моей силе, — Гвен открутил крышку. — Пей.

Едва алюминиевая фляжка оказался в руках Судоплатова, как в нос тут же ударил дурманящий цветочный аромат, едва не поваливший его на снег. Лишь каким-то чудом он усидел на бревне.

— Что… это такое? — удивленно прошептал он, снова и снова вдыхая невероятный аромат. — Это же просто…

Никак не мог подобрать нужные слова. Все, что приходило в голову, словно специально казалось пресным, простым и совершенно не подходящим. Нужно было какое-то особое слово, чтобы передать то поразительное состояние, которое постепенно «накрывало» его.

— В моем мире у этого отвара много имен. Его называют «Нектар богов», «Амброзия», «Дарующий блаженство» и другие. Но друиды зовут его иначе — «Открывающий себя». Пей, и ты все сам поймешь.

Павел взял фляжку, и осторожно пригубил ее содержимое. Немного покатал на языке странную жидкость, ощущая ее маслянистую тяжесть и невероятную свежесть.

— А почему я ничего не чувству… — удивился было разведчик, когда ничего не происходило.

И тут его «накрыло». Словно чем-то тяжелым ударило по затылку, встряхивая всего с головы и до ног.

— Черт… Что… Что это… Проклятье, мои уши… Черт, что я такое слышу?

В мгновение ока его словно окутало плотной волной, в которой причудливо смешались самые разные звуки: ритмичное постукивание по дереву дятла, гром от лопающихся от мороза деревьев, хруст чьих-то шагов, чьи-то голоса, металлическое позвякивание патронов в кармашке у часового, хриплое дыхание повара. Он слышал едва ли не все звуки, которые раньше даже не чувствовал.

— Господи…

Судоплатов все же не удержался и, качнувшись, свалился с бревна.

— Это же кровь… Боже, я слышу, как во мне течет кровь… Черт меня побери… А это мыши… Мыши возятся в норах под снегом… Ни хрена себе…

Ошеломленно бормоча, Павел с трудом встал сначала на колени, а потом и на ноги. С дико расширившимися глазами он мотал головой по сторонам, выцепляя из окружающего пространства все новые и новые звуки.

— Б…ь, а это еще что? Лай собак? Ближайшая же деревня за шесть — семь десятков верст отсюда… Черт, черт! Гвен⁈ Что ты со мной сделал⁈ Я же все слышу! Понимаешь, вообще, все слышу!

От переполнявших его чувств, Павел хлопнул кулаком по стволу ближайшего дерева.

— Ой, мать его…

С пронзительным хрустом дерево с бедро взрослого мужчины толщиной вдруг переломилось и, ломая ветки на своем пути, рухнула на снег.

— Б…ь, что ты со мной сделал? Я же теперь… все могу… Боже…

Глава 22

* * *

По заветам Великой книги Памяти, написанной друидом Вергетором Мудрым и его первым учеником Сарогой Верным более семи тысяч лет назад, сохранение и приумножение сокровенного знания есть первейшая обязанность служителей Живого Леса. Каждый друид должен обучить ученика, передав ему не только свои знания, но и знания тысяч и тысяч других служителей, имена которых уже стерлись из истории людей. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы прервалась живая цепь памяти и сакральные знания канули в Лету.

Поэтому Гвен и спешил передать то, что он сам когда-то получил от Учителя. Пусть в учебе он и отступал от священных канонов, преступая через сроки и правила. Главное, все семена знаний, посеянные им здесь, начинали давать свои всходы.

Этот мир, волей случая или может быть Божественным проведением ставший его домом, непредсказуем и страшен в своей первобытной жестокости. Здесь человеческая жизнь не стоила и пожухлого листка, упавшего с дерева. В любой момент его жизнь могла оборваться и вместе с ней исчезнут великие знания друидов.

— … Не удивляйтесь, но сегодня не будет ничего геройского. Вы не станете сигать в прорубь, взбираться на самые макушки деревьев. Сейчас вам предстоит научиться ничего не делать…

В ответ на нем тут же скрестились десятки удивленных глаз учеников. Как так ничего не делать? Это шутка что ли, читалось в их лицах.

Естественно, после недавних открывшихся им невероятных способностей человеческого тела, они были растеряны и ни чего толком не понимали. Ведь, еще двое суток назад им приходилось прыгать в прорубь и преодолевать десятки метров под водой в жуткий февральский мороз. Сутки назад их заданием было голыми руками добыть кабана или лося. Сейчас же — ничего не делать⁈ Смех, да и только!

Собственно, так и сказал один из учеников, крупный, фигурой напоминавший медведя, парень?

— Зачем это учитель? В лагере нас уже этому научили…

Гвен, повернувшись к нему, понимающе улыбнулся. Чувствовал их нетерпение, желание стать сильнее и бить врага. Но ведь сила не главное, и это тоже нужно было донести до них.

— Говоришь, вы уже умеете ничего не делать. Хорошо, Миша. Встань здесь, у костра, чтобы тебя было хорошо видно остальным, — друид показал на место рядом с собой. — Сейчас проверим.

Ученик выпрямился во весь свой немалый рост, и оказавшись у костра, застыл.

— Не двигайся столько, сколько сможешь. Полностью замри… А вы внимательно смотрите, — Гвен обвел глазами остальных. — При всей кажущейся простоте даже обычное стояние на одном месте может стать неплохим испытанием вашей выносливости, выдержки и терпения. Внимательно смотрите. Видите? Обычный человек всегда находится в движении, даже если это не видно с первого взгляда. Смотрите на кончики пальцев. Они еле заметно подрагивают. Чуть-чуть. Вот! Теперь ноги, колени. Заметили?

Здоровяк, видя, что на него пристально смотрят, пытался сохранить полную неподвижность. Напрягал мышцы, сжимал пальцы в кулак, кривился. Только бесполезно. Его тело с налитыми мышцами само требовало движения. Как он ни старался, ничего не выходило.

— Садись уж, хватит, — Гвен махнул рукой в сторону ученика, разрешая ему сесть. — Вы должны не просто быть неподвижными, а уметь становится камнем, деревом, земляным холмом…

Ученик, только что севший на место, хмыкнул. Да и от остальных сквозило весельем. Похоже, восприняли его слова в качестве шутки.

— Смотрите!

Гвен сделал шаг в сторону причудливо изогнутой березы с раздвоенным стволом. Вытянул руки, повторяя ими ближайшие ветки. Закинул голову назад, касаясь ею коры. И пропал…

— Мать вашу, братцы! — присвистнул кто-то из учеников. Часть, вообще, вскочила на ноги. Вытянула шеи, пытаясь все лучше рассмотреть. — Как же так⁈ Вот был, а сейчас… Черт, вот же он! Вот!

Никуда, друид не пропал. Это только в древних легендах герои становились невидимыми для своих врагов и поражали их молниями из глаз. Просто он в совершенстве владел искусством мимикрии,