– Мэтр, рад вновь увидеть вас, – один из непрошеных гостей демонстративно убрал с себя все защитные заклинания и шагнул ко мне, протягивая руку. Бледная кожа, наводящая на мысли о ночных кровопийцах, и красные глаза, в которых зрачок разглядеть удавалось с большим трудом, практически сразу же вызвали в памяти имя данного индивидуума.

– Фильери, – уверенно опознал я одного из волшебников, служащих при дворце на разных работах. Данный индивид, с легкой склонностью к эпатажному облику и некромантии, числился замом главы департамента разведки, занимающимся магическими вопросами, и, в принципе, обладал сопоставимым со мной статусом. И куда как более впечатляющими возможностями. – Что вы тут делаете? Прибыли ловить диверсантов Виреи, поскольку местные товарищи, очевидно, не справляются?

– Каких еще диверсантов? – опешил маг смерти, нервно косясь на сарай, где скрылся голем. – М-м, слушай, Проглот, а этот страж древних… он почему не возвращается?

Потому что считает тренировку завершенной, а новых приказов не получал. После нашей с ним незабываемой встречи я долго про себя костерил предков Ксена, испытывавших при жизни некую прямо-таки неестественную любовь к раздобытому ими конструкту, подвергающему посетителей нешуточной опасности, чей гарантийный срок истек лет пятьсот как. Если не всю тысячу. Пока молодой волшебник мимоходом, во время осмотра его богатств, не обозвал Пугало тренировочным болваном. После этого, зацепившись за оговорку, вытянуть побольше информации о необычном големе удалось без проблем. Да ее и не особо, впрочем, скрывали. Оказывается, напавший на меня магический механизм, с утра поставленный молодым чародеем на ворота, чтобы слуги, уж если выходили за пределы поместья, то хоть добра с собой много не уносили, действительно был творением древних мастеров. Вот только создавался он не как воин. А как спарринг-партнер.

Так напугавшие меня в свое время встроенные метатели плевались плотными иллюзиями, способными создать достоверные ощущения тяжелых травм, но не оставляющими видимых следов или тем более повреждений. Облака густого дыма, возникающие из конденсирующейся в специальной емкости смеси, были омерзительными на запах и вызывали сильнейший кашель, но чтобы подорвать себе ими здоровье, требовалось дышать данной дрянью целый день. Клинки же, несмотря на то что сделаны были из металла, в случае удара по живой плоти мгновенно меняли свои характеристики на подошедшие бы больше резиновой дубине. Иными словами, вызывали одни лишь синяки. Ну а встроенным негатором из живых и не живых объектов убить бы удалось вообще лишь мышь, если его вытащить из общей конструкции и уронить ей на голову. Ну, или тяжелобольного, в котором способность дышать поддерживается исключительно чарами. По-другому эта штука, высасывающая излишки энергии из окружающей среды, тем самым разрушая и дестабилизируя заклинания, работать просто не могла. Впрочем, должен отметить, как в компенсацию за отсутствие ран зачарованное тренировочное чучело награждало сильнейшими фантомными болями, отбивающими желание у подставившегося под удар волшебника доводить дело до рукопашной на очень долгий срок.

Сотворенный неведомым древним умельцем тренировочный конструкт, вероятно, в свое время не дававший заплыть жирком то ли архимагу, то ли кому-то подобному, был настолько сложен и совершенен, что даже поколения пользователей переделать свою собственность в настоящий боевой механизм не сумели, как, впрочем, и поломать его. Хотя насчет последнего кое-какие достижения у них все же имелись. Да, творение сгинувших в пучине времени мастеров все еще работало… Но только потому, что в него вложили абсолютно ненормальный запас прочности, подкрепив его способностью к самовосстановлению. Программы же управления, вернее, их чародейские аналоги, в железной башке под влиянием потуг горе-ремонтников перемешались и исказились самым причудливым образом.

Теперь голем понимал простые приказы вроде «открой двери и проводи гостя ко мне», «охраняй здесь», «наруби дрова», «помой полы», умел готовить бутерброды и заваривать чай, но операции эти нередко проводил с ошибками, сунув в кипяток вместо пахучего сбора сорванную под окном крапиву или же полагая, что блюдо, состоящее из трех слоев хлеба, его хозяева встретят с пониманием. А еще он периодически начинал вспоминать о своем истинном предназначении и устраивал жесткие тренировки для попавшихся под металлическую руку чародеев, полностью игнорируя обычных людей, способных хоть белье на нем развешивать, хоть пинать его ногами до полного расползания по швам собственных сапог. Я стал жертвой именно такого сбоя, когда несколько команд вступили между собой в конфликт и наружу полез вложенный при создании шаблон поведения, перемешанный с искусственно привитыми повадками сторожа. К счастью, рядом оказалась местная повариха, прекрасно знающая, что если загнать голема в закрытое помещение и оставить его там одного, без волшебников в зоне видимости, то активные боевые действия он немедленно прекратит… до той поры, пока на глаза чародейскому роботу не покажется одаренный. И если тот не будет знать специальных команд-заклятий, останавливающих конструкт, то непременно окажется избит до потери сознания, так как остановить созданного древними волшебниками для себя спарринг-партнера современными заклинаниями, сильно выродившимися с тех времен, по меньшей мере проблематично.

– Команды не было, – «успокоил» своего собеседника я, мысленно усмехаясь. Интересно, а накануне мое лицо имело такое же испуганно-непонимающее выражение? Хорошо, что в этом мире нет фотоаппаратов, иначе мое изображение по праву могло быть причислено к материалам, компрометирующим придворного мага, по должности обязанного быть спокойным, рассудительным, сильным и мудрым в любой ситуации. – Да ты не отвлекайся, даже если конструкт назад выберется, уж вдвоем его на место точно поставим. Лучше скажи, до вас разве вчера не доходило магическое послание от нового графа Принмута, адресованное королю?

– Ну, это долгая история, – начал было объяснять текущую обстановку, вполне возможно, сильно влияющую на государственные дела в ближайшем будущем, маг, но был оборван буквально на втором же слове диким рыком, несущимся откуда-то сверху.

– Пьющий жизнь! – Из третьего этажа дома выглядывала искаженная жутким гневом женская мордашка в окружении стоящего дыбом облака изумрудно-зеленых волос, среди которых виднелась парочка роскошных цветов и, если не ошибаюсь, веточка омелы. Видимо, младшая сестра Ксена наконец-то очнулась от своего странного сна, разбуженная то ли шумом схватки магов с големом, то ли эманациями от нее же, вот только почему она сейчас больше напоминает быка, увидевшего толпу кардиналов в красных мантиях?

– Дриада, – нервно сглотнул Фильери, чьи глаза заполыхали алым светом, и вокруг альбиноса снова появилась магическая защита. Как выяснилось секунду спустя, предосторожность лишней совсем не была.

– Убирайся отсюда, ты, мерзкий ворюга! – Изогнувшись наподобие капли, деревянная стена дома обхватила юную волшебницу, в которой взыграла кровь предков, плотным коконом, оставляющим снаружи только лицо. Ё-моё, а девочка-то выросла! Причем в самом прямом смысле слова! Контуры ее фигуры, ставшей доступной для обозрения из-за исчезновения подоконника, были надежно скрыты своеобразной броней, застывшей в форме женского тела. Вот только при этом своеобразная скульптура, изваянная магией из подручного материала, с каждой секундой все больше и больше увеличивалась в размерах, за счет стекающегося к ней субстрата, а потому догадаться о том, что перед нами ребенок, было проблематично. Особенно этому мешал сугубый натурализм получившейся композиции, ведь изваянные из подручных материалов прелести не были прикрыты даже иллюзией одежды.