как всё помещение залило бы водой. Как понимаете, не все выживали после таких игр. Я помню маленькую девочку, которую более взрослые приятели закрыли там. Она плакала, кричала, звала своего фамильяра и снова плакала. И девочка в отличие от меня не сообразила разобрать кладку. Или не успела. Но, так или иначе, она давно уже мертва. А я здесь. И повторять её судьбу не собираюсь.

Наконец, когда я нащупала нужный кирпич, Кот заинтересованно перетёк в обличье кота.

– А что это ты такое делаешь? – мурлыкал он, выгибая спинку. – Мр-р?

– Понимаешь, Котик, думаю, я сильно ошиблась. Это место просто похоже. Но не могла же я почти четыре года жить под носом у нашего Лидера. Буквально на виду! Это же немыслимо. То, что порой творит и о чём умалчивает Управление, – дело Управления, но удержание малолетних узников в местных подземельях?

Кирпич немного сдвинулся с места – точно, кажется, я и правда зря испугалась, – нашему взору открылась вторая стенка, мокрая, какая-то липкая даже на вид. Наверное, где-то неподалёку бьёт подземный ключ или что-то подобное, потому такая сырость.

– Знаешь, что самое странное? – Эш задумчиво повторил мой подвиг и когтём подцепил ещё один кирпич – тот с лёгкостью сдвинулся. Голый мокрый камень, от которого несло плесенью. И ещё кое-что. Чем больше стены мы открывали, тем понятнее становилось – в простенке скрывались скелеты. Кости отливали зеленцой в свете ламп. Три человеческих черепа и груда костей – хорошенькая участь для тех, кому не повезло здесь оказаться. То, что мы изначально приняли за лежанку, оказалось горой тряпья, бывшей некогда одеждой несчастных.

На мгновение дурнота подкатила к горлу.

А Кота, казалось, совершенно не волновали ни кости, ни судьба этих несчастных. Он демонстративно перешагнул через скелеты и начал методично обшаривать внутреннюю стенку. Я же не могла пересилить себя и оторвать взгляд от несчастных существ, чья жизнь была недолгой.

Сказалось ли то, что прежде я никогда не имела дела с мёртвыми, или что-то ещё, но мне с трудом удалось оторвать взгляд от них.

– И что дальше?

Кирпичи, сложенные в кучку, больше не скрывали от нас страшную внешнюю стену, больше напоминающую мокрое склизкое чудовище, готовое вот-вот погрести скелеты и нас вместе с ними под своей тяжестью.

– Дальше – не знаю. Я так далеко не заглядывал. – Эш снова перетёк из человеческого обличья в полудемоническое. Он так легко меняет маски, этот нэко, даже и не знаешь, что ждёт в следующий раз.

В таком обличье бакэнэко действительно походил на своих сородичей – полупрозрачное тело, когти, длинные рога, странные нечеловеческие уши. Сам он, ощетинившийся сотнями иголок. Тут Эш прислонился к стене, изо всех сил вцепившись в неё, как в родную. Страшные звуки вырывались из его горла, но видимых результатов это не приносило.

Относительно легко перешла на иное зрение – похоже, Кот хотел пройти сквозь стену, это было видно по тому, как весь он напрягся, напружинился. Если моя магия напоминала искры, вспышки нестабильной энергии, изредка перетекающие в форму вытянутых иголок, то у нэко были фиолетовые искрящиеся шары, которые изо всех сил преодолевали невидимый обычному глазу барьер. Получится ли?

Не знаю, мне вмешаться своим Даром или не стоит? Решила стоять и внимательно наблюдать, уже и так натворила дел за сегодня. Тоскливо заныл желудок – с утра ничего не успела поесть, да и с собой лишь те вещи, что на мне. И оставалось уповать на то, что мы скоро выберемся отсюда. Ещё нестерпимо захотелось пить.

Кот с грохотом отлетел в сторону и тут же вскочил, потирая ушибленный хвост.

– Но похоже, мы тут надолго. – Эш с тоской посмотрел на горящий тусклым рыжим светом магический фонарь и облизнулся.

– Даже не думай! – Я осуждающе уставилась на этого проглота. – Это наша единственная надежда, что мы не потеряем друг друга.

– Да брось, не будь такой букой! – Он снова перетёк в кошачье обличье и проворно взобрался по куче кирпичей, с вожделением уставившись на горящий ровным светом фонарь. – Вку-усненький мой, скоро мы будем вместе.

Надо срочно его отвлечь! Я не хочу остаться в этом каменном мешке в полной темноте.

– Стой! Ты мне так и не рассказывал… одну вещь, – нэко заинтересованно навострил уши, – иди сюда, спрошу кое-что на ушко.

Кот замурлыкал и всё же решил прислушаться – чёрный длинный хвост обвился вокруг ног, а сам нэко уселся на коленях:

– Мр-р, спрашивай, я тебя очень внимательно слушаю.

– Скажи: почему вы питаетесь светом фонарей? Почему не привычная человеческая пища или же рыба, как у обычных кошек?

Кот на удивление быстро оставил идею поглотить наш единственный источник света (или хорошо притворялся) и свернулся клубком, изредка издавая странные звуки и вытягивая лапы.

– Понятия не имею, если честно. Мой рацион, сколько себя помню, всегда состоял из чистого вкуснейшего света. – Кот прикрыл один глаз, другим лениво наблюдая за моей реакцией. – Когда я стал нэко, я однозначно помню, как мои старые кости скрипели от боли, вокруг разливалась магия, а позади открывались врата, где тысячи злобных душ в обличьях самых уродливых созданий тянули ко мне свои крючковатые лапы. «Иди к нам», – отчаянно звали одни. «Ты познаешь здесь счастье», – вторили другие. Но я отчего-то не особо им верил. Потом яркий вкуснейший свет вернул меня к жизни. И с тех пор я считаю, что нет ничего лучше этого прекрасного источника, что так любят разжигать люди. То тут, то там. То тут, то там. Мур-р-р.

Кот громко замурчал, принося удивительное спокойствие. Я откинулась на неразобранные нами кирпичи, голова моя упала на грудь, и мысли погрузились в сладостную дымку сна. Прикрыв глаза лишь на миг, я уснула. Безмятежно, спокойно.

И снились мне крепкие пушистые лапы, что бесшумно ступают по мягкому ковру навстречу яркому свету фонарей. Город мурлыкал всеми оттенками сиреневого. Я безмятежно спала.

* * *

– Но дорогая!

– Проваливай, – дамочка с всклокоченными волосами демонстративно кинула в Итана его же вещами и язвительно добавила: – милый!

– Да что я такого сделал? – мужчина искренне не понимал, что ей не нравилось.

Вроде всё при ней, да и ночь у них была просто замечательная. Особенно тот факт, что самому Итану не пришлось ночевать в Нижнем Квартале, куда ему, очевидно, пора направить свои стопы. Авось и его бакэнэко однажды спасут.

«Не-ет, – язвительно добавил про себя Итан, прыгая на одной ноге в надежде натянуть штаны на влажное тело, – я для этого недостаточно благородный».

А и не нужно ему это благородство.