Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Послушайте…
— Четыре.
Энджи двинула стулом вправо, и металл издал короткий скрежет, проехавшись по цементу.
— Оставайтесь на месте, — приказала Дезире, направляя покачивающийся пистолет в сторону Энджи.
— Пять. — И Энджи встала.
Дезире прицелилась в нее дрожащим стволом, а я потянулся и шлепнул ее по руке.
Пистолет полетел через перила, и я поймал его в воздухе, не дав ему упасть в сад с высоты шестого этажа. И это было удачей, так как, свесившись через перила, я увидел двух ребятишек школьного возраста, игравших на нижней, выходившей в сад веранде.
Взгляни, что нашел, мама! Бах!
На секунду Дезире обхватила лицо руками, и Энджи покосилась на меня.
Я пожал плечами. Пистолет был автоматическим «рюгером» двадцать второго калибра. Новенький, сверкающий безупречной сталью, он казался игрушкой в моей руке, но я знал, что чувство это обманчиво: любой пистолет — не игрушка.
С предохранителя она его не сняла, и я извлек обойму, кинув ее в перевязь, а оттуда в правый карман, опустив в левый сам пистолет.
Дезире подняла голову, глаза ее были красными.
— Больше не могу этого делать!
— Делать чего? — Энджи придвинула второй стул. — Присядьте.
— Этого… Все это оружие, эти смерти и… Господи, не могу больше!
— Это вы обчистили Церковь Истины и Откровения?
Она кивнула.
— Идея принадлежала вам, — сказала Энджи. — Не Прайсу.
Неуверенный кивок.
— Нет, Прайсу. Но когда он поделился со мной, я стала подталкивать его к этому.
— Зачем?
— Зачем? — переспросила она, и две слезы на ее щеках, скатившись со скул, упали ей на колени и дальше, к подолу ее платья. — Зачем? Вы должны… — Она втянула ртом воздух и, устремив взгляд вверх, к небу, вытерла глаза. — Мой отец убил маму.
Такого я не ожидал. Я посмотрел на Энджи. Она тоже не ожидала такого.
— В автомобильной катастрофе, когда чуть сам не погиб? — удивилась Энджи. — Вы это серьезно?
Дезире несколько раз кивнула.
— Дайте-ка мне разобраться, — сказал я. — Ваш отец подстроил этот якобы угон. Вы это хотите сказать?
— Да.
— И заплатил этим парням, чтобы те всадили в него три пули?
— Это не планировалось, — сказала она.
— Ну, надо думать, — заметила Энджи.
Дезире взглянула на нее, недоуменно моргая. Потом перевела на меня взгляд широко открытых глаз.
— Он уже заплатил им. Но когда все пошло вкривь и вкось и машина разбилась — а это в план не входило, — они запаниковали и, убив маму, выстрелили и в него.
— Вранье, — сказала Энджи.
Глаза Дезире расширились еще больше. Повернувшись так, чтобы не смотреть на нас, она на секунду опустила взгляд к цементным плитам.
— Дезире, — сказал я, — в вашем рассказе такие бреши, что сквозь них на двух грузовиках проехать можно.
— Например, — подхватила Энджи, — почему, когда этих парней арестовали и стали допрашивать, они ничего не рассказали полиции?
— Потому что они не знали, что нанял их отец, — ответила Дезире. — В какой-то день какой-то человек связался с другим человеком и велел тому устранить некую женщину. С женщиной этой будет муж, сказал этот человек, но его трогать не надо. Цель — лишь женщина.
С минуту мы размышляли над услышанным.
Дезире наблюдала за нами, потом добавила:
— Распоряжение передавалось по цепочке. Когда оно спустилось к конкретным исполнителям, те и понятия не имели, откуда оно исходит.
— И опять-таки — зачем было стрелять в вашего отца?
— Могу лишь повторить то, что уже сказала, — они запаниковали. Вы ознакомились с материалами дела?
— Нет, — ответил я.
— Ну, если бы вы ознакомились, вы бы поняли, что убийцы не отличались интеллектом. Парни были туповаты, и выбрали их не за их мозги. Выбор пал на них, потому что, совершив убийство, они не стали бы переживать и терять из-за этого сон.
Я взглянул на Энджи. Объяснения были неожиданными и довольно странными, но по-своему логичными.
— Почему ваш отец хотел разделаться с вашей мамой?
— Она собиралась развестись с ним. И претендовала на половину его состояния. Он стал бы судиться с ней, а она выволокла бы на всеобщее обозрение всю грязь и все неприглядные факты их совместной жизни. То, что он купил ее, то, что изнасиловал меня, когда мне было четырнадцать, и продолжал насиловать все эти годы, плюс еще тысячи и тысячи известных ей секретов. — Она поглядела на свои руки, перевернула их ладонями вверх, потом опять вниз. — Очередной его задумкой стало убить ее. Подобное он практиковал и раньше, с другими людьми.
— И он хотел убить вас, потому что вы это знали, — сказала Энджи.
— Да, — сказала она свистящим шепотом.
— Откуда вам стало это известно? — спросил я.
— Когда она умерла, а он вернулся из больницы, я слышала его разговор с Джулианом и Грэмом. Он был в ярости, что трое убийц задержаны полицией и он не может с ними разделаться. Тем троим несказанно повезло, что их поймали с оружием и они сознались. Иначе отец нанял бы лучших юристов, чтобы их отпустили, подкупил бы судей, а потом убил бы их, едва они вышли бы на улицу. — Она несколько раз куснула нижнюю губу. — На свете нет человека опаснее моего отца.
— Мы начинаем склоняться к тому же мнению, — заметил я.
— Кого же застрелили в отеле «Амбассадор»? — спросила Энджи.
— Не хочу об этом говорить. — Дезире покачала головой, а потом поставила ноги на край стула, подняв колени и обхватив их руками.
— У вас нет выбора, — сказала Энджи.
— Господи боже! — Она прислонилась щекой к коленям и закрыла глаза.
Прошло около минуты, и я сказал:
— Попробуем подойти с другого бока. Зачем вы отправились в отель? Что заставило вас вдруг решить, что вы знаете местонахождение денег?
— Кое-что сказанное Джеем. — Она по-прежнему не открывала глаз и произнесла это шепотом.
— Что же сказал Джей?
— Он сказал, что в номере Прайса полно ведерок с водой.
— С водой…
Она подняла голову.
— Ведерок для льда, наполовину заполненных растаявшим льдом. И я вспомнила, что то же самое было и в мотеле, в котором мы раз остановились по пути сюда. Мы, то есть мы с Прайсом. Он все время бегал тогда за льдом. Брал лед маленькими порциями, никогда не заполнял ведерко до конца. Он сказал, что любит напитки со льдом. И чтобы лед был абсолютно свежим. И что лучший лед — это лед сверху, потому что в отелях они никогда не опорожняют машину до дна и внизу там остается грязь и талая вода, а сверху они намешивают все новый и новый лед. Помню, мне тогда еще показалось, что он что-то врет, но я не могла сообразить зачем. Я была тогда слишком усталая, чтобы думать об этом. А потом я уже начинала его бояться. Ведь уже на вторую нашу ночь он отнял у меня деньги и не пожелал говорить, где они спрятаны. Так или иначе, когда Джей упомянул о ведерках, я вспомнила Прайса в Южной Каролине. — Она вскинула на меня свои искрящиеся нефритово-зеленые глаза. — Они находились подо льдом!