Именно посмотрев «Перед закатом», она захотела повидать Париж. Надо будет сказать об этом Себастьяну, и может, однажды они съездят во Францию вместе.

Себастьян тем временем, держа под столом руку Реджины, беседовал со спутницей Адама Левина. Кажется, он фотографировал ее для журнала «W». Еще недавно Реджина извелась бы от ревности и страха, но сейчас она была твердо уверена: место, которое Себастьян отвел ей перед камерой — и в своем сердце, — никто не займет. Реджина улыбнулась, когда он упомянул ее в беседе с моделью.

Извинившись, президент библиотеки сказал:

— Время начинать шоу.

Встав из-за стола, он направился к сцене.

Гомон в зале мгновенно стих, стоило ему поприветствовать всех собравшихся и поздравить с открытием четырнадцатой ежегодной церемонии вручения премии «Молодых львов».

— Перед тем, как представить первого но-минанта, я бы хотел поблагодарить наш совет попечителей, который сделал все возможное и невозможное, чтобы подготовить сегодняшнее мероприятия на полгода раньше привычного срока.

Гости разразились бурными аплодисментами.

— Сейчас я с радостью представляю нашего председателя совета Себастьяна Барнса.

— Я ненадолго, — шепнул Себастьян Реджине и встал из-за стола. Он присоединился к президенту на подиуме, сказал несколько слов приветствия, поблагодарил кого следует, и вот на сцену вышел первый номинант — чтобы зачитать отрывок из своего дебютного романа.

Перед толпой Себастьян держался легко и непринужденно. Взгляды всех женщин были прикованы к нему, особенно — взгляд одной блондинки, сидевшей напротив Реджины. Когда Себастьян сошел со сцены и направился обратно к столику, Реджина вся преисполнилась любви и гордости за него.

Вместо того чтобы присесть, Себастьян легонько коснулся ее спины.

— Пойдем подышим воздухом, — сказал он.

Просить себя дважды она не заставила. После речи, произнесенной Себастьяном, Реджина и сама хотела уединиться с ним. Даже успела вообразить страстный поцелуй где-нибудь в фойе.

Взяв Реджину за руку, Себастьян молча вывел ее на крыльцо.

Реджина вздрогнула — ночь оказалась холоднее, чем она ожидала. Себастьян накинул ей на плечи свой пиджак.

— Ты смотрелся так властно, — сказала Реджина.

— Тебе ли не знать, как я проявляю свою настоящую власть.

Улыбнувшись, Реджина покачала головой.

— Ты понял, что я имела в виду.

Себастьян растер ей плечи.

— Согрелась?

— Да, — широко улыбнулась Реджина. Пятую авеню освещали передние огни автомобилей.

Реджина вдохнула освежаемый восточным бризом воздух.

— Реджина, помнишь, что говорил тот издатель?

— Да, конечно. Такой прорыв! Ты знал о нем, и мне — ни слова?

Себастьян кивнул.

— Агент сообщил об этом предложении пару недель назад. Мне, правда, нечего было предложить. Глупо соваться с пустыми руками в «Ташен».

— Ну да, — согласилась Реджина. — Не сомневаюсь, они про тебя не забудут.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить. Ждал подходящего момента, и эта встреча с

Гордоном все решила.

— Что именно? — вопросительно взглянула на него Реджина. — Ты меня волнуешь.

— Хочу опубликовать твои фотографии. В альбоме.

У Реджины перехватило дыхание. Она приложила руку к груди, как бы успокаивая себя.

— Себастьян, ты же говорил, те снимки — они только для тебя, — сбивчиво, неуверенная, что Себастьян поймет, пробормотала Реджина. — Для нас с тобой.

— Знаю. Все может остаться как есть. Я просто хотел сказать, что твои фотографии — мои любимые. Они мои лучшие. В них страсть и любовь, а это то, чего мне так не хватало в работе. Я люблю тебя, Реджина.

— И я тебя, — ответила она, и Себастьян прижал ее к себе. Реджина аккуратно — чтобы не испачкать воротник его сорочки помадой — положила голову ему на плечо. В этот момент ее чувства к Себастьяну пылали так ярко, что и ответ на его вопрос стал очевиден.

Она гордилась работой, которую они проделали вместе, вдвоем. Эти снимки — материальное воплощение, результат компромисса. Реджина и Себастьян нашли заветную золотую середину в отношениях, они любят друг друга, не теряя себя. Снимки просто отличны, их не стыдно показывать кому-то еще. Реджине даже подумалось, что, отдавая снимки

Себастьяну, она отдается ему не полностью. Она же хотела подарить ему всю себя.

— Пусть мои фотографии напечатают.

Себастьян отстранился, все еще держа ее за плечи.

— Соглашаться не обязательно. Я буду любить тебя, даже если ты откажешься.

Он изо всех сил старался смирить радостное возбуждение, но тон его голоса выдавал подлинное настроение.

— Знаю, что не обязательно. Я этого хочу.

Себастьян опустил взгляд в пол, а когда снова поднял глаза, в них блестели слезы.

— Ты одарила меня, Реджина, по-настоящему. И я не только про фотографии.

Реджина приблизилась к нему, обняла. Какое счастье, что этот мужчина не стесняется слез.

Он вдруг опять отстранился, и Реджина увидела у него в руке синюю коробочку. Коробочку с логотипом «Тиффани».

— Что это? — спросила Реджина, ощутив дежа-вю. Точно в таком футлярчике Себастьян подарил ей кулон-замок. Сейчас он улыбался, и в глазах его плясали озорные огоньки. Реджина поспешила развязать белый бантик и, приподняв крышечку, увидела внутри платиновый ключ: полтора дюйма в длину, инкрустированный алмазами. На цепочке.

Себастьян снял с Реджины кулон в виде замка и вложил его ей в ладонь.

— Пора тебе сменить украшение, — сказал он, надев Реджине на шею кулон-ключ. — И, кстати, это еще не все. Присмотрись.

Выложенная бархатом коробочка была совершенно пуста. Реджина озадаченно взглянула на Себастьяна, и только тогда он вынул подкладку — под ней обнаружился самый обыкновенный, потертый медный ключ от квартиры.

— Что это? — смущенно спросила Реджина.

— Ключ от моего дома. Раз уж твоя соседка собирается под венец, пора тебе сменить место жительства.

Реджина прикрыла рот ладонью. Улыбаясь как дура, она испугалась, что вот-вот разразится безудержным смехом.

— Это значит, что ты согласна? — уточнил Себастьян.

Вытаращив глаза, Реджина кивнула.

Нежно поцеловав ее в губы, Себастьян предупредил:

— Сама понимаешь, в доме у меня действуют определенные правила. Но ты у нас девочка послушная.

— О, ты уверен?

— Совершенно уверен, — сказал он, притянув ее к себе и поцеловав в шею. — По крайней мере в спальне ты мне не перечишь.