Подумала, и пришла к выводу, что это не имеет никакого отношения к происходящему. А значит, не стоит загружать мальчика Николая Сергеевича ненужной информацией.

У него и так забот хватает.

Поэтому, говоря о себе, я проявляла прямо-таки нечеловеческую скромность.

Следователь еще раз изучил мою фотографию в паспорте.

– У вас тут волосы темнее. Кажется, – уточнил он нерешительно.

– Темнее, – сухо подтвердила я. – Женщины имеют дурную привычку менять цвет волос.

Мальчик Николай Сергеевич недоверчиво посмотрел на меня. Не убедила.

Я наклонила голову, подвинулась ближе к нему и пригласила:

– Посмотрите сами.

– Куда? – не понял он.

– Сюда!

И я поворошила пробор. Слава богу, о существовании перхоти мне известно только из рекламы лечебных шампуней.

– Видите? Корни темные…

Он наклонился ко мне.

– Да, действительно…

Я подняла голову и отодвинулась. «Пора закрашивать корни», – подумала я мимоходом.

– Значит, сегодня вы ночевали в этом доме?

– В этом.

– Из-за того, что заболела горничная.

– Именно.

Он недоверчиво посмотрел на меня. В его глазах я была «барыня», а барыни, опять-таки на его взгляд, не ухаживают за служанками. Все обстоит противоположным образом.

– А хозяина дома вы давно знаете? – спросил следователь.

Ясно. Он думает, что мы со Стефаном любовники. Ха-ха!

– Я познакомилась с ним две недели назад, – сказала я мягко. – Или чуть больше.

– Ясно, – ответил мальчик Николай Сергеевич.

Что тебе ясно? Отсутствие у меня моральных принципов? Моя поспешная сексуальная неразборчивость?

Глупый! Ой, глупый!

Но ничего этого я вслух, разумеется, не произнесла.

Молча смотрела на собеседника и ждала вопросов.

– Давайте поднимемся наверх, – предложил мальчик Николай Сергеевич.

– Зачем? – удивилась я.

– Покажете, как вы вошли в комнату. Где стояли, и вообще… Все с самого начала.

– Ладно, – покладисто согласилась я.

– Трупа не боитесь? – на всякий случай уточнил следователь.

– Не боюсь, – ответила я, пряча улыбку.

Марийка, с которой десять минут назад следователь решил провести эксперимент, устроила в спальне хозяина очередную истерику.

– А то эта барышня такая…

Следователь поискал слово.

– …слабонервная…

– Она опасается неопределенности своего положения, – объяснила я.

– То есть? – не понял следователь. – Можно не так витиевато?

– Человек без работы остался! – перевела я сердито.

– А-а-а…

Мы поднялись на второй этаж. В спальне Стефана копошились незнакомые мне люди. Наверное, следственная бригада.

– Нашли? – спросил следователь, намекая на что-то неизвестное мне.

Пожилой дяденька в сильных бифокальных очках молча кивнул на тумбочку. Там в прозрачном пакетике лежал один-единственный ключ.

Надо полагать, ключ от спальни Стефана, где деньги лежат.

И какие деньги!

Я вспомнила содержимое кейса, стоявшего возле кровати, и тихо улыбнулась.

Мужчина в сильных очках отвел следователя в сторону и принялся что-то объяснять. В комнате стоял ровный гул от присутствия и движения нескольких человек, но мне удалось уловить кое-что из их разговора.

– От этого замка? – спрашивал мальчик Николай Сергеевич. – Проверили?

– Проверили, – флегматично ответил собеседник. – От этого.

– Отпечатки?

– Только одного человека. Причем, отпечатки не смазаны. Думаю, что дверь открыл и закрыл покойник.

– Почему?

– Потому, что замок недавно смазали. Масло совсем свежее. И это свежее масло есть на ключе.

– Понятно.

Следователь оглянулся на труп, все еще лежавший поперек кровати.

– Самоубийство?

– Похоже. Дверь заперта изнутри, ключ в кармане покойника, под окном никаких следов… Да и невозможно через это окно влезть и вылезти, видишь, как оно открывается…

Эксперт взялся за ручку и приоткрыл окно. Причем, открылось оно не сбоку, а сверху. Образовалась достаточно широкая щель, чтобы проветрить помещение, но недостаточно широкая, чтобы в нее влез даже ребенок.

– Шире не открывается?

– Нет. Тут регулятор не позволяет.

– Понятно.

– Стрелял он стоя, – продолжал эксперт. – Брызги на покрывало упали, видишь?

– Угу.

– И упал логично: колени подогнулись естественно, по сгибу матраса. Если бы его втащили на кровать, то колени были бы выше, и покрывало помялось.

– Гильза?

– В порядке. Отлетела куда положено… Эй! Дамочка! – перебил вдруг эксперт самого себя. – Сюда нельзя! Выйдите!

Я быстро обернулась.

На пороге стояла Виктория. Не обращая никакого внимания на окрик эксперта, она, как зачарованная, приблизилась к постели и впилась взглядом в лежащего на ней мужчину.

– Вы кто? – строго спросил следователь.

Вика, не отвечая, продолжала смотреть в лицо бывшего любовника.

Потом вдруг расхохоталась и беспечно сказала:

– Вот сволочь! Сбежал-таки, не заплатив!

– Кто вы?! – повторил следователь уже на повышенных тонах.

Вика соблаговолила нас заметить.

– Привет, – сказала она мне.

– Привет.

– И ты тут?

– Как видишь…

– Неплохое начало дня.

– Что делать…

– Да кто вы такая?! – заорал мальчик Николай Сергеевич, окончательно потеряв терпение.

Вика перевела на него взгляд насмешливых глаз.

– Я тут живу.

– Прямо тут? – удивился следователь.

– Боже сохрани! Я имела в виду, в этом поселке. Дом напротив.

– Пройдемте, – привычно пригласил следователь. – У меня к вам есть вопросы.

Вика кокетливо расширила глаза.

– А если я откажусь отвечать без моего адвоката? – спросила она лукаво.

Следователь растерялся. Но ему на выручку тут же пришел умудренный опытом эксперт.

– А вам есть что скрывать? – спросил он небрежно.