Звонит телефон.

Дженни нащупывает его в темноте. Тайра хнычет во сне.

– Алло? – сонно шепчет она, опасаясь, что это звонок из больницы.

– Дженни, включи Скайп!

– Что?

– Я сижу здесь с Алланом. Это тот самый Аллан. Он старый и больной, как и Дорис. Но он помнит ее. Он заплакал, когда я сказал ему, что она еще жива.

Дженни мгновенно просыпается и садится, сердце стучит, а в ушах звенит. Аллан!

– Ты нашел его?!

– Да! Ты с Дорис? Если нет, езжай к ней сейчас же!

– Сейчас середина ночи, но это не может ждать.

– Возьми такси, поторопись.

– Хорошо, я позвоню тебе, как окажусь там.

Она соскакивает с кровати и бежит в ванную. Ополаскивает лицо холодной водой, надевает вчерашнюю одежду и вызывает такси. Кидает ноутбук в сумку с детской одеждой и закутывает Тайру в одеяло. Девочка бормочет, когда ее перекладывают в коляску, но не просыпается. Даже когда Дженни спускает коляску по лестнице. Такси ждет ее на улице. Она переносит Тайру в машину, а водитель в это время складывает коляску и убирает ее в багажник. Они молча едут по стокгольмской ночи. По радио играют старые лиричные песни. Purple Rain, она знает слова наизусть и улыбается при воспоминаниях. Было время, когда они с Вилли медленно танцевали на кухне и он напевал эту песню ей на ухо. Они прижимались друг к другу, и не было никого в мире, кроме них. Это было до детей, до того, как быт поглотил их. Вернувшись домой, она отблагодарит его. И они потанцуют.

– Малышка заболела? – нарушает тишину водитель, сворачивая с главной дороги.

– Нет, мы кое-кого навещаем. Вы не могли бы подъехать к главному входу?

Он кивает и мягко нажимает на тормоз. К тому времени, как она выбирается из машины с Тайрой на руках, он уже достал коляску из багажника и разложил ее.

– Надеюсь, все в порядке.

Она быстро расплачивается, но слишком взволнованна, чтобы ответить улыбкой на его учтивость.

Когда Дженни вбегает в палату, Дорис не спит, ее глаза ясные, а лицо не такое бледное, как прежде. К счастью, она не столкнулась с медсестрами по пути сюда.

– Ты не спишь! – шепчет Дженни, чтобы не разбудить других.

– Да. – Она широко улыбается ей.

– У меня для тебя сюрприз. Нам нужно одеть тебя в платье и вытащить в коридор.

Она снимает кровать с тормоза и катит ее к двери. Появляется медсестра с широко распахнутыми глазами:

– Что вы тут творите?!

Дженни шикает на нее и продолжает двигать кровать. Медсестра идет за ними, она явно встревожена.

– Что вы делаете? Вам нельзя просто так… Вы знаете, который час?

– Просто разрешите нам побыть здесь какое-то время. Это очень важно. И не может подождать. Я знаю, что другие пациенты спят, но мы будем вести себя тихо.

Она ставит кровать в угол комнаты отдыха и умоляюще улыбается медсестре. Та качает головой и уходит, не говоря ни слова. Дженни достает из сумки платье. Оно чуть влажное после недавней ручной стирки.

– Что ты делаешь, Дженни? Мы идем на вечеринку?

Дженни смеется:

– Я же сказала, что это сюрприз. Но да, можно сказать и так.

Она осторожно причесывает волосы Дорис и слегка проходится румянами по щекам.

– Губы тоже. – Дорис выпячивает губы.

Дженни смешивает розовый и бежевый, пока не находит любимый оттенок Дорис, затем проводит кисточкой по ее тонким сухим губам. Садится на край кровати и устраивает на коленях ноутбук. Она больше не может молчать:

– Досси, он жив!

– Что? Кто жив? О чем ты говоришь?

– Мы нашли, точнее, Вилли нашел… Мы нашли Аллана.

Дорис подскакивает и смотрит на нее.

– Аллана! – повторяет она испуганно.

– Он хочет увидеть тебя, поговорить с тобой по Скайпу. Вилли сейчас с ним, мне просто нужно позвонить ему.

Она открывает крышку ноутбука.

– Нет! Нельзя, чтобы он увидел меня такой.

Ее взгляд нервно мечется, щеки раскраснелись и без румян. Аллан…

– Он тоже стар и умирает. Это твой последний шанс. Ты должна быть сильной и сделать это.

– Но что, если…

– Что, если что?

– Что, если он не такой, каким я его помню? Что, если разочаруюсь? Или он разочаруется?

– Есть только один способ это выяснить.

Дорис подтягивает одеяло до подбородка.

Дженни тянет его обратно:

– Ты красивая. Поверь мне.

Она щелкает по имени Вилли, и он тут же отвечает:

– Дженни, Дорис, привет. – Вилли улыбается. Темные круги под глазами говорят о том, как мало он спал в последнее время. – Вы готовы?

Дженни кивает. Вилли поворачивает ноутбук к мужчине, сидящему в темно-коричневом вельветовом кресле. Дорис смотрит на экран. Его руки сцеплены на коленях, а ноги, с накинутым на них красным одеялом, вытянуты на подножку кресла. У него морщинистое лицо, а щеки впали. Куртка висит на его тонких плечах.

Как тогда в Париже. Рубашка застегнута на все пуговицы. Он улыбается и машет узловатой рукой, смотрит, прищурившись, на экран. Вилли подается вперед.

– Включи камеру, Дженни, – говорит он и кладет ноутбук на колени старика.

Дженни смотрит на Дорис. Та, приоткрыв рот, смотрит прямо в глаза Аллану. А когда Дженни спрашивает ее, готова ли она, охотно кивает.

Аллан подпрыгивает, когда видит худую женщину на больничной кровати.

– Ох, Дорис, – ахает он, его голос наполнен сожалением. Он протягивает к экрану дрожащую руку, словно хочет коснуться ее.

Они некоторое время сидят в тишине. Дженни нетерпеливо кивает на экран и машет рукой, чтобы Дорис говорила.

Тишину нарушает Аллан:

– Я никогда тебя не забывал, Дорис.

Слезы катятся по его морщинистым щекам.

Дорис тянется к медальону, который Дженни повесила ей на шею. Пытается его открыть, но ее дрожащие пальцы не слушаются. Дженни помогает ей, и Дорис показывает Аллану фотографию. Он щурится, а потом громко смеется.

– Париж, – бормочет он.

– Эти было лучшее время в моей жизни, – шепчет она, и глаза наполняются слезами. – Я никогда тебя не забывала.

– Ты все еще невероятно красивая.

– Это было лучшее время в моей жизни. Ты… – Ее голос срывается на последнем слове. Взгляд расфокусирован, глаза закатываются вбок.