Вдохнула полной грудью я только на улице. Вечерняя прохлада уже опустилась на город, смягчив краски и приглушив солнечный жар до легкого приятного тепла.

– Куда теперь? – поинтересовалась я, нащупывая в кармане сигареты.

Имею право, у меня стресс.

Мердок только покачал головой, когда я прикурила. Хотя не ему же в волосы чудом не вцепились!

Он тем временем педантично сверился со списком.

– Секретарь вашей бабушки еще не вернулся в Ёжинск? – осведомился Мердок, бросив на меня взгляд.

Поморщился и отступил в сторону. Я только затянулась посильнее: надо же, какие мы нежные! И отрицательно мотнула головой.

– Стенли боится летать, – объяснила я, прикрыв глаза. Имею я право хоть на минутку покоя за этот долгий, очень долгий день? – А по земле путь занимает порядочно времени.

– Весьма любопытная боязнь, – заметил Мердок сухо. – Которая позволила ему остаться в стороне от исчезновения начальницы.

– Глупо, – отмахнулась я. – Зачем тогда ему сразу поднимать тревогу? Соврал бы, что бабуля должна была прилететь дня через три.

– Возможно, побоялся выглядеть подозрительным? – предположил Мердок и жестом отмел мои возражения. – В любом случае пока это несущественно. Думаю, с учетом новых сведений нам следует первым делом заглянуть в дом мадам Цацуевой, а затем осведомиться о состоянии здоровья господина Сидорова.

– А почему не наоборот? – не поняла я. – Все равно же придется заезжать за ключами…

Мердок молча вынул из кармана связку и продемонстрировал мне. И когда только успел?

– Тогда поехали! – Я огляделась в поисках урн, не обнаружила и бессовестно растоптала окурок. – Кстати, тогда можно будет позвонить от меня.

Мердок только вздохнул укоризненно и подал мне руку.

Абрикосовая встретила нас легким ветерком и запахом пионов. Надо же, зацвели! Я с детским восторгом глазела на клумбы. Обожаю пионы! Всякие – и светло-светло-бежевые с чуть уловимой розовинкой, и белоснежные, аж в прозелень, и вишневые, и кричащие малиновые.

Мердок шел рядом, поглядывая вокруг с каким-то непонятным выражением лица.

– Доброго вам вечерочка! – крикнула из-за забора бабка Марья и со всех ног кинулась к своему наблюдательному пункту.

Интересно, у нее бинокль есть или так обходится?

Я вежливо кивнула, старательно отворачиваясь от запечатанной (обычная пластилиновая блямба с оттиском) калитки водяного. При виде нее на душе почему-то становилось муторно. Казалось бы, Ихтиар сам натворил дел, что за него переживать? А переживаю же! Прикипела я душой к этим улочкам и их обитателям.

– Интересно, – задумчиво произнесла я, наблюдая за тем, как Мердок ковыряется в замке. – Беликов – это третий муж Цацуевой? Или она соврала насчет второго вдовства?

– Полагаете, это имеет отношение к делу? – рассеянно осведомился он.

Я только вздохнула. Имеет, не имеет, но интересно же!

Мердок отпер калитку и культурно придержал, дожидаясь, пока я войду.

Во дворе все оставалось по-прежнему. Только засохшие лепестки, которые некому было подмести, густо усыпали бетонную дорожку. Да попахивало чем-то не слишком приятным от мусорного пакета. Наши его не забрали, видимо, кроме объедков, там ничего не было.

С входной дверью Мердок справился в два счета, хотя замок действительно оказался хитрый, гномий.

Папаша мой когда-то на таких специализировался. На чем и погорел…

– Проходите, Стравински, – вырвал меня из невеселых мыслей Мердок.

Я встряхнула головой. Это просто усталость, надо сегодня лечь пораньше и хорошенько отоспаться.

Шагнув через порог, я остановилась так резко, что Мердок чуть меня не сшиб и вынужденно придержал за плечи.

– Ну ничего себе! – выдохнула я, хотя на язык просились куда более сильные выражения.

В доме царил кавардак. Из открытых дверок шкафов неопрятными кучами свисала одежда, обувь разбросана по всей прихожей, вынуты ящики…

Стараясь ступать осторожно, я на цыпочках заглянула в кухню. Картина та же. Прямо на пол высыпаны крупы, на столе – горка муки, холодильник настежь…

– Полагаете, Стелла могла… хм, столь бесцеремонно обыскивать данное жилое помещение? – осведомился Мердок, бесшумно возникнув за моей спиной. – Или это дело рук похитителя?

Хотелось бы мне знать, как в такой неудобной одежде и обуви он умудряется передвигаться столь бесшумно?!

– Сомневаюсь, – откликнулась я, кивнув на взрезанные крест-накрест подушки кухонного уголка. – При всех своих… перегибах она не стала бы портить вещи.

– Согласен, – отозвался Мердок, скользнув взглядом по перевернутой вверх дном кухне.

Казалось, здесь заглянули в каждую щель, в каждую кастрюлю, в отсеки бытовой техники. Даже рулон бумажных салфеток распотрошили!

– Интересно, а сколько комплектов ключей от дома? – задумчиво спросила я, носком туфли поддев какую-то цветастую тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась впечатляющих размеров фартуком в ромашках и сердечках.

Мердок нахмурил брови:

– Любопытный вопрос. Надо бы ознакомиться с протоколом осмотра места происшествия.

– Да уж, – поддакнула я. – Помню, о кое-каких украденных ценностях речь шла. Но такой капитальный шмон?..

Мы бесцельно побродили по дому. Глупо искать что-то, ускользнувшее от столь внимательных взломщиков, однако Мердок честно попытался.

И предсказуемо не обнаружил ничего стоящего. Разве что меня порадовала папочка с аккуратно подшитыми доносами, которую я тут же сцапала.

– Почитаю на досуге! – объяснила я на вопросительный взгляд Мердока.

Тот лишь плечами пожал, очевидно не разделяя моего интереса. Цацуеву похитили явно не из-за этих кляуз, иначе воры не оставили бы их здесь.

– Полагаю, с учетом новых обстоятельств необходим повторный допрос госпожи Рачковской, – заметил он, разглядывая цветочные горшки, в которых дотошные воры тоже явно порылись.

– Да уж! – поддакнула я. Подозреваю, что это она понаписала те гадости о нас с Мердоком. Больше просто некому. – Кстати, она утверждала, что мадам Цацуева инсценировала похищение… Хотя сама сразу примчалась, между прочим.

– Вот именно, – подхватил Мердок. – Посему хотелось бы узнать, не она ли организовала это все. – Он обвел рукой бардак вокруг. – А если нет, то не причастна ли сама Цацуева к деяниям Кукольника?

Я поморщилась – ох уж эта высокопарная и густо пересыпанная канцеляритом манера речи! – и согласно кивнула.

– А… – начала я, но договорить не успела.

Настойчиво задребезжал звонок – снова и снова.

– Я посмотрю, – одними губами пообещала я и крадучись прошла в спальню, откуда был отличный вид на улицу.