– Что собираешься делать?

– Ничего, Аврора. Тут уже ничего не поделаешь.

– Нет, я имею в виду с праздниками?

– Сгоняю к родителям. На следующей неделе.

На мгновение она задержалась на этом образе, поскольку ничего не знала о его родителях, о ферме, о тех краях, откуда он родом, юг Корреза, север Ло, это ей ничего не говорило, вспоминались только клише о жизни во французской глубинке, в сельской Франции.

– Собака… что это меняет?

– Если она насовсем удрала, это избавляет от всех проблем, а если, наоборот, вернулась домой с мордой в крови, у них наверняка появятся вопросы.

Людовик выпрямился, приподняв тем же движением Аврору.

– Аврора, мне обязательно надо знать, убежала собака или нашлась, и надо знать, сразу умер Кобзам или нет.

– Но что это меняет?

– Это Фабиан тебе звонил?

– Он пытался, но я не отвечала. Мы обменялись эсэмэсками.

– Тогда позвони ему сейчас.

– Нет. Не хочу с ним говорить. И к тому же не могу ведь я сразу начать с вопросов об этой собаке!

– Аврора, мне надо это знать, потому что он может сопоставить одно с другим, ты должна мне сказать, что ему известно…

Аврора с трудом села, ее разбитость снова давала о себе знать, вернулся озноб. Она достала телефон из кармана пальто и увидела, что появилось новое сообщение. Звонил Ричард, пять минут назад, пока она прижималась телом к этому мужчине. Это сообщение она прослушает позже. Ей было хорошо здесь, несмотря на жар, несмотря на страх, несмотря на эти наползавшие тени. По крайней мере, здесь она чувствовала себя необычайно живой, ее сердце пульсировало, насыщало мышцы кровью вплоть до мельчайшей клеточки, все ее существо, все тело горело от желания и температуры, в сумерках она угадывала очертания Людовика, сидевшего на краю постели, словно раненая статуя. Видя это сильное, но ставшее таким хрупким существо, несокрушимое, но сраженное, она нашла его еще более волнующим, еще более красивым. По другую сторону жара и страха она была опьянена иррациональным желанием обладать им, чтобы они взаимно обладали друг другом, образовать вместе с ним то невероятное единство, в котором так упоительно сжимать друг друга в объятиях, любить друг друга. Она продолжала сидеть, держа телефон в руке. И пугала сама себя, думая обо всем этом. Пугала себя тем, что предпочла этот хаос простоте размеренной жизни, где все заранее продумано, которую остается всего лишь прожить… вот только этот раненый мужчина по-настоящему рискнул ради нее, осмелился на поступок, и это все в ней перевернуло. Теперь настал ее черед помочь ему.

– Ладно, я ему позвоню. Но у меня только одно желание, обругать этого идиота, это ведь из-за него мы до этого докатились…

– Аврора, мне всего лишь надо понять, что он знает, главное – не дать ему возможности опередить нас, понимаешь, потому что, если он хоть о чем-нибудь догадается, это будет конец всему, он ведь не только тебя кинул, он теперь и меня сможет завалить, он нас обоих погубит.

Аврора посмотрела на Людовика, не говоря ни слова, с изумлением чувствуя, что он в состоянии глубочайшего беспокойства, близком к панике. Она нашла последнее сообщение от Фабиана, кликнула на нем, чтобы его вызвать, потом отвернулась от Людовика и подошла к окну. Она хотела уединиться, никуда не двигаясь отсюда. Она была совершенно не готова к разговору с Фабианом, не знала, с каких слов начать. Когда на другом конце линии взяли трубку, она сказала просто «это я». Последовало долгое молчание с обеих сторон, потом, закрыв глаза, Аврора взяла свое мужество в обе руки:

– Что случилось?

– Он упал на пробежке, в ста метрах от дома, в лесу.

– Откуда ты это знаешь?

– От его жены, она мне звонила сегодня утром, я еще говорил с его братом, в Гонконге.

– А почему ты решил, что это несчастный случай?

– Потому что у него случился сердечный приступ, вот почему.

– И он умер вот так, сразу?

– Я не врач.

Оба умолкли, оба не знали, что еще сказать. Довольно трудно вновь начать разговаривать, если дулись друг на друга месяцами.

– Ладно, слушай, Аврора, я знаю, что бухгалтерша все тебе рассказала, я ей велел отправить тебе сообщение, но это ведь ради блага фирмы, понимаешь?

– А что с собакой?

– При чем тут собака, плевать мне на собаку!

Аврора повернулась к Людовику, ей почти хотелось улыбнуться ему, их глаза привыкли к темноте и видели почти ясно, ее заливало полное успокоение, она хотела показать ему это, ей так хотелось успокоить его, сказать, что никому нет дела до собаки, ни малейшего… Людовик поднял глаза и увидел улыбавшуюся ему Аврору. Но Фабиан уже продолжал на другом конце линии:

– Аврора, надо изловчиться и быстро собрать деньги, вообще-то его брат хочет продолжать…

– Так он сразу умер?

– Аврора, я говорю тебе о продолжении…

– Потому что теперь ты вдруг снова начал со мной говорить? Полгода ты за моей спиной готовил свою махинацию с этим типом, полгода врал и хитрил, чтобы выбросить меня из бизнеса, а теперь вдруг снова начинаешь со мной говорить?

– Но мы с тобой поговорим, так надо. При любом раскладе поговорим, но нельзя выпускать дело из рук, сама понимаешь.

Аврора не была готова к этому разговору, не хотела сейчас его затевать, как из опасения слишком много сказать, так и чтобы сначала проконсультироваться с адвокатами. Как бы то ни было, сейчас она уже не хотела думать.

– Надо пошевеливаться, и быстро, у меня две недели, чтобы найти решение…

– Как это «у тебя»?

– Да, у меня, в моей голове все ясно, я жду, чтобы узнать, когда его брат прилетит в Париж, на похороны, разумеется, в любом случае мы завершили дело с группой, в общем-то, они все были согласны…

– Погоди-ка с этими типами… Ты говоришь, что собираешься продолжить с его братом, в то время как тело Жана-Луи еще не остыло? Да ты еще омерзительней, чем они…

Фабиан не стал подливать масла в огонь. Аврора злилась на себя, что взорвалась, потому что ей требовалось как можно скорее запереться вместе с адвокатами, попросить помощи Ричарда и перейти в нападение. Сделать все возможное, чтобы Фабиан не успел сговориться с братом покойника, потому что тогда она уже ничего не сможет сказать, потому что тогда у нее уже не будет никакой власти. Фабиан на другом конце линии продолжал играть в молчанку, уверенный, что у него все козыри на руках, однако добавил еще мазок, холодно спросив:

– Ты успокоилась?

Задетая за живое, она не ответила, у нее было только одно желание – как можно резче прервать разговор, она узнала все, что хотела, а насчет остального… битва только началась, она возьмется за это дело с адвокатами «Латмана и Клири», и они уничтожат этого мерзавца.