Обеими руками беру его руку. Жоло садится справа и тихо шепчет мне в ухо:

– Закрой глаза. Дыши медленно, сосредоточься на своих ощущениях.

Я повинуюсь. Кожа Сафра кажется мне холодной. Это скорее чешуя, похоже, будто я трогаю змею.

– Ты привыкнешь. Дыши! Сейчас ты услышишь свое восприятие. Из чего состоит его рука? Из мышц, сухожилий, связок, костей. Восприятие должно быть гармоничным, но в случае повреждения это не так. Слышишь диссонанс в музыке тела? Ты меня понимаешь?

Мои руки, держащие руку Сафра, теплеют, как будто питаются от внешнего источника – не от самого ли догрона? Я внимательно ловлю ушами голос Жоло, руками – голос тела раненого. Для меня все это ново. В последний раз я слушала музыку леса, неторопливую протяжную песню. Сейчас я имею дело с совершенно другим организмом. Я чувствую пульс Сафра, в моих пальцах звучит музыка. Она не вполне гармонична, мелодию что-то нарушает.

– Слышу… – бормочу я.

– Наступает самый ответственный этап. Сосредоточься на собственной музыке. Это и звук, и энергия. Это как могучий вулканический шум. Зачерпни из этого бурлящего котла и перелей немного лавы в нашего друга догрона. Думай о месте, где ты уловила диссонанс. Это место – твоя мишень. Сосредоточься.

Я слушаю. В гуще симфонии трепещет мое собственное сердце. Оно слишком разогрелось. Я мысленно вытягиваю из себя нить и обматываю ею больное место на руке догрона. Лава бежит, как вереница звуков, по моим венам и выплескивается туда. Мои руки горят и при этом поют – неведомое прежде чувство, синтез, кажущийся мне теперь естественным. Это не боль, а что-то совершенно другое. Магия, волшебная сила…

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Жоло командует:

– Хватит, остановись. Достаточно.

Но у меня не получается выпустить руку Сафра. Все мое тело словно окаменело от небывалого усилия. Между пальцами продолжает течь музыка. Потом контакт резко прерывается: Жоло силой заставил меня отпустить руку догрона. Я стискиваю собственные руки, чтобы унять жар и дрожь.

– Открой глаза, – приказывает мне брат.

Голова кружится. Перед глазами плывет, как будто меня разбудили посреди сна и мне трудно сосредоточиться на реальном мире.

– Посмотри на меня! – требует Жоло.

Пересиливая себя, поднимаю на него глаза. Мне трудно разглядеть даже его, тем более все вокруг. Жоло щелкает у меня перед носом пальцами, я вздрагиваю – и возвращаюсь в реальный мир. Тело, правда, все еще неподвижно, я так изнурена, что могу прямо здесь забыться сном.

– У тебя отлично получилось! – хвалит меня Жоло. – Осталось научиться вовремя останавливаться. В твоем возрасте волшебные способности быстро исчерпываются. Правда, их восстановление тоже происходит очень быстро.

Я пытаюсь подняться, но на меня набрасывается что-то огромное, и я оказываюсь высоко в воздухе. Громадина пахнет серой и дышит на меня какой-то гадостью.

– Накурмик, микилитси! – ревет Сафр. – Ты меня вылечила!

Он стискивает меня так, что трещат ребра, и аккуратно ставит на землю.

– Вылечила, вылечила! – не может он нарадоваться, сгибая и разгибая руку. – Гляди! Больше не болит!

– Неужели я это сделала? – лепечу я, плохо шевеля как ногами, так и мозгами. – Правда?

– Пошли. – Жоло ласково подталкивает меня вперед. – Идем к остальным, заморим червячка. Тебе полезно поесть.

Я шагаю, как автомат, к бездымному костру, разожженному Ваишали. Все уже сидят, едят, беседуют. Я плюхаюсь рядом с Элифасом. Он о чем-то меня спрашивает, я ни слова не понимаю. Кажется, будто меня выпотрошили, теперь я холодная и безмолвная, словно меня покинула вся музыка. Жоло садится рядом со мной, Сафр показывает свою руку. Все восторженно ахают, наперебой поздравляют меня, я пытаюсь улыбаться и отвечать, но мышцы лица отказываются подчиняться.

Перед моим носом щелкают пальцы, я вздрагиваю. Это Жоло, он пытается привлечь мое внимание.

– Пожалуй, тебе будет лучше поесть потом. Я отложу тебе порцию. А ты поспи.

Поспать? Мне не надо предлагать дважды. Валюсь здесь же, кладу голову брату на колени и немедленно отключаюсь.

Чудесное пробуждение.

Утро.

Кроны тонких молодых березок пропускают нежный солнечный свет. Ко мне вернулась полная гармония с окружающим миром, легкие мерно вдыхают и выдыхают, как хорошо смазанная машина. Приятно снова чувствовать себя хозяйкой своего тела. Я мысленно проверяю ушибы на спине и на боках. Как будто порядок, боль прошла. Не знаю, как такое может быть, но, выходит, я выздоровела во сне. В животе громко урчит, это напоминает о более прозаических нуждах. Я умираю с голоду. Подключается обоняние. Справа тянет чем-то вкусным. Поворачиваю голову туда. На плоском камне для меня оставлен хлеб, сыр, сухофрукты, остается только руку протянуть. Сажусь и сразу начинаю есть.

Я не спеша жую инжир и вдруг спохватываюсь: уж больно спокойно, тихо в роще. Вокруг теплой еще золы никого, не считая Сафра, весело сгребающего камни, образовывавшие ночью очаг. Я встаю и подхожу к нему, он беззаботно оборачивается.

– Где остальные?

– Ушли.

– Ты не стал меня будить?

– Не стал. Я сказал остальным: посторожу микилитси.

Мне очень стыдно. Я сразу догадываюсь, почему они ушли без меня, и Сия подтверждает мою догадку из тени под березами: «Тебя не смогли растолкать. Они ушли час назад. После такого отдыха ты, наверное, полна сил, мы в два счета их нагоним».

Я вскакиваю и хватаю свой рюкзак. Это сигнал выступать. Сия права, я полна сил.

– Жоло ждет в надежном месте, это недалеко, – успокаивает меня Сафр, уже ступивший на тропу.

– Что за место?

– Когда мы до него дойдем, половина пути останется позади.

Как мы ни торопимся, все утро мы идем одни, ушедшие раньше остаются недосягаемыми. Упоительно пахнет кедрами, тропа покрыта густым слоем ароматных иголок, но я знаю, что мы не заблудились, потому что часто натыкаемся на знаки, оставленные специально для нас: венок из сухих веток, выложенная из камешков стрелка, переломленная волшебством Жоло ветка…

К полудню выныриваем на лесную опушку. Перед нами луг с густой травой, неподалеку пасутся ленивые козы. Посреди этого океана зелени стоит двухэтажный дом-шале под островерхой крышей. К западу от него бурлит, обтекая круглые валуны, горный поток, превращающийся ниже в равнинную реку.

Настоящий альпийский пейзаж с открытки! Все необходимое налицо. Не сомневаюсь, что на деревянных перилах балконов вырезаны сердечки, а на окнах белеют кружевные занавесочки.

Мы спускаемся по склону и бодро пересекаем луг. Теперь, когда мы на месте, наши шаги дополнительно ускорились. Мы давим на ходу дикую мяту, запах которой щекочет ноздри. Воздух свеж и чист, синее небо прозрачно. При нашем приближении из высокой травы с пронзительными криками вспархивают птицы. Сия забавы ради преследует их, но слишком лениво. В эти мгновения безмятежности, подаренные природой, мы обе совершенно счастливы.