Понятия не имею, каков на самом деле был оклад письмоносицыи какую сумму ушлая баба клала в свой карман, но нам с Тамарочкой червонецказался гигантскими деньгами. Каждое утро до уроков мы носились по подъездам,раскладывая по почтовым ящикам «Правду», «Труд», «Советскую Россию». После шестивечера операция повторялась, наступало время «Известий» и «Вечерней Москвы».

Насобирав солидную сумму, мы отправились в книжный магазин,купили книгу некого Николая Будкина[15]«Горят мартеновские печи», взвесили ее на кухонных весах, выяснили, что одинтомик весит четыреста граммов, значит, чтобы завладеть одной книгой из сериипро Анжелику, нам понадобится приобрести пятьдесят опусов Будкина стоимостьюдевяносто копеек каждый. Отчего мы выбрали именно произведение про сталеваров?Ну, оно было одним из самых дешевых и толстых. Например, повесть некогоПотапова «Бетон и кирпичи» содержала всего сто двадцать страниц, зато стоила ажтри целковых. Будкин оказался в два раза больше по объему и во столько же раздешевле, но все равно сумма в сорок пять рублей казалась нам недостижимоогромной. Кое-кто бы отказался от этой затеи, но нас с Томочкой всегда отличалоупорство в достижении цели, поэтому мы решили не сдаваться и к середине декабрясумели накопить необходимое.

Ощутив себя крезами, мы отправились в магазин и спросили упродавщицы:

– Книга Будкина «Горят мартеновские печи» есть?

– Да, – лениво ответила тетка, давно потерявшаянадежду продать шедевр в жанре социалистического реализма.

– Дайте пятьдесят штук, – пискнула Томочка.

Торговка вынырнула из летаргического сна, покраснела ирявкнула:

– Убирайтесь отсюда, пока милицию не вызвала!

Я испугалась, что наш план нарушится из-за вредной бабы, изатараторила:

– Тетенька, у нас есть деньги, продайте книжку.

Но продавщица меня не услышала. Она еще сильнее заорала:

– Нахалки! Я вас запомню! Не смейте даже на порогпоказываться. Придумали! Пятьдесят книг Будкина! Да эту повесть к нам год назадзавезли, мы за двенадцать месяцев один экземпляр сбыли! Танька из гастрономасхватила, сказала: «Листов много, как раз подойдет, у нас в кондитерском бумагазакончилась, кульки под конфеты не из чего вертеть».

Я хотела было рассказать, что и нам сие произведение нужноне для чтения, но подруга выволокла меня на улицу, бормоча по дороге:

– Умный в гору не пойдет, умный гору взорвет. Неволнуйся, я уже нашла выход.

Следующую неделю все наши одноклассницы, которым мыпообещали дать почитать «Анжелику», заходили в книжный магазин и приобреталироман Будкина. Аккурат под Новый год мы собрали пятьдесят книг и оттащили их впалатку, где принимали макулатуру. Наконец-то наступил долгожданный момент:обретение вожделенного произведения Анн и Сержа Голон.

Одиннадцатого января я бежала мимо книжной лавки в школу ивнезапно увидела на стеклянной двери здоровенный плакат, гласивший: «Двадцатьтретьего числа у нас состоится встреча с любимым писателем московских школьницНиколаем Будкиным. В программе обсуждение романа «Горят мартеновские печи». Яне пошла на мероприятие и не знаю, посетил ли его хоть один человек.Представляю, как недоумевал бедный Будкин, когда узнал, что его шедевр внезапновошел в моду у восьмиклассниц одного московского микрорайона и потом так жестремительно был навсегда предан забвению. Сейчас, заглядывая в книжныемагазины и натыкаясь взглядом на шеренги книг Голон, я невольно улыбаюсь иглажу корешки романов об Анжелике. Не удержалась я и сегодня, провела ладоньюпо обложке и вышла из каюты Маргариты.

Неужели на теплоходе никого нет? Мне стало страшно, и тутслух уловил звук упавшего предмета и брань. Девочку, выросшую на улице, трудносмутить руганью, но сама я не употребляю нецензурные выражения и не люблю,когда их произносят вслух, в особенности если рядом ребенок. Но сейчасзаливистый мат меня обрадовал, как встреча с любимым человеком.

Я бросилась туда, откуда слышалась брань, и увиделарыжеволосого парня, который собирал с пола осколки.

– Слава богу, вы здесь! – воскликнула я.

Матрос вздрогнул, уронил стекляшки и взвизгнул:

– Кто тут? Не подходи, часовой стреляет безпредупреждения.

Меня охватило любопытство: из какого вида оружия он решилоткрыть огонь? У него под рукой только швабра!

– Фу! – выдохнул матрос. – Не узнал вас!Думал, все пассажиры на экскурсию ушли. Услышал шаги, потом ваши слова, и мнепрям нехорошо стало!

– У меня противный голос? – обиделась я.

Парнишка шмыгнул носом и ответил:

– Не, как у всех, ничего особенного.

– Почему тогда ты испугался? – спросила я.

Матрос заколебался, потом сказал:

– Нечисто на корабле, тетя Рита говорит, что здесьдьявол поселился, она его в кают-компании видела!

– Не следует доверять бредням Некрасовой, –назидательно сказала я. – Вас как зовут?

– Игорь, – представился юноша.

– Очень приятно, а я Виола. Не знаете, куда весь народподевался?

Игорь оперся на швабру:

– Круизники в Козловск поперли. А наши в бухтуподались, Иван Васильевич хоть и строгий, да добрый, он людям отдыхатьразрешает и сам не прочь на бережку с удочкой посидеть.

– Вас, значит, бросили? – уточнила я.

– На дежурстве оставили, – отрапортовал матрос.

Мне стало легче: пусть хилый Игорь и не похож на могучегоохранника, вдвоем все же безопасней.

– Зря вы на тетю Риту баллон покатили, –заступился за Некрасову матрос. – Она хорошая, помогла мне сюдаустроиться. Иван Васильевич брать меня не хотел, потому что мне еще шестнадцатинет, все говорил: «Учись, Игорек, человек с образованием без куска хлеба неостанется!» Но у меня мама больная, работать не может, и брат маленький, ему токолготки, то ботинки, то штаны купи. Спасибо, тетя Рита Ивана Васильевичауломала.

– Ты же не всерьез сейчас сказал про нечистуюсилу? – хмыкнула я.

Игорь округлил глаза:

– Думаете, я вру? Тетя Рита его видела! Мохнатый,черный, с копытами и рогами!

– Перестань, – отмахнулась я. – Стыдноглупости повторять!

Игорь нахмурился: