– Не ходите! – отозвалась Луна. – Отец упрям, и, если вы к нему придете, он заупрямится еще сильнее. Дайте мне несколько дней, пожалуйста, я поговорю с ним и все улажу. Но только сохраните за мной место, господин Закс, прошу вас!

– Нет проблем, Луна, но, пожалуйста, не затягивай. Мне нужен кто-то в магазине, я не могу остаться без продавщицы.

Вечером из лавки вернулся Габриэль, раздраженный и сердитый. Он даже не взглянул на еду, которую Роза поставила на стол, и сразу прошел в ванную. Выйдя оттуда, он уселся в свое кресло и уткнулся в газету.

– Ты не хочешь есть, керидо? – спросила Роза.

– Нет у меня аппетита. Весь рынок только и твердит о твоем брате-пропойце, который убил Матильду Франко.

– Но откуда они взяли, что это мой брат? Кто готов поклясться, что видел его?

– Виктория Франко видела его. Этого тебе недостаточно?

– Хорошо. И что ты хочешь, чтобы я сделала, Габриэль? Я должна быть в ответе еще и за своего брата? – Нет, конечно же, нет. Ты и за собственную дочь в ответе быть не можешь. Ты такая ответственная, что даже не рассказываешь мне, что дочь пропала и нашли ее в полиции. Ответственней некуда.

Роза вспыхнула от гнева.

– Вовсе она не пропадала, уличная девчонка, и никто ее не находил, она сама пошла в полицию и наврала энгличанам про свою мать, что та оставляет ее на ночь во дворе и не пускает в дом! Она из меня всю душу вымотала, так я волновалась, да еще хамила мне перед энгличанами, выставила меня на посмешище перед этими сукиными детьми!

– Как пошла в полицию? Десятилетняя девочка?

– Может, десятилетняя девочка и не пошла бы, а вот твоя драгоценная дочь пошла. Как только ты уехал в Бейрут, она сразу принялась за свое: бросилась на землю и начала орать как ненормальная, так что все соседи стали выглядывать в окна. Я просила ее войти в дом, но она все кричала и плакала, как будто я ее убиваю. А что я, в конце концов? Это я уехала в Бейрут и бросила ее? Это ты уехал. И что я могла сделать? Увела Рахелику и Бекки в дом, приготовила им поесть, а она все не приходила. И тогда я вышла ее искать, не нашла, и мы стали искать всем кварталом.

– А как бедная Матильда Франко с этим связана? – спросил Габриэль сурово.

– Она как раз вернулась домой со своим английским офицером, увидела, что мы ищем Луну, и предложила, чтобы офицер помог нам искать. Мы поехали на его джипе в полицию на Махане-Иегуда и там нашли твою дочь: она сидела и болтала с полицейским, рассказывала ему, что я выгнала ее из дому. Да уж, вот такая у нас дочь: бесстыдно врет про свою мать энгличанам.

Габриэль ничего не сказал. Сложил газету, разделся и лег в кровать.

Роза убрала со стола еду, к которой Габриэль не притронулся, и вернула ее обратно в кастрюли. Потом сняла фартук и вышла из дому.

Она села на скамеечку во дворе, опершись спиной о стену дома, и вдохнула воздух Иерусалима, прохладный и чистый. Впервые с тех пор, как она вышла замуж за Габриэля, она осмелилась повысить на него голос. У нее было тяжело на душе. Габриэль – она знала – не спустит ей того, что она умолчала о проделках Луны, хоть и прошли годы. А Луна – она знала – будет и впредь устраивать ей веселую жизнь. Но тревога из-за Луны была пустяк в сравнении с тревогой за Эфраима, который в смертельной опасности. Роза не могла вынести мысли, что если проклятые энгличане, не дай бог, схватят его, то непременно повесят. Нет, не бывать этому, она этого не допустит! Хватит с нее фотографии Рахамима, повешенного у Дамасских ворот, второго раза не будет! Она должна помочь ему, она должна его найти!

Приняв решение, Роза поднялась со скамеечки, пошла в Суккат-Шалом и постучала в двери Сары Ланиадо.

Испуганная Сара открыла дверь.

– Чтоб ты была здорова, Роза, у меня чуть сердце не выскочило. Я уж думала, что англичане снова пришли искать Ицхако.

– Прости, что я тебя так напугала, но нет мне покоя ни днем ни ночью, я не знаю, что мне делать, я должна знать, что с Эфраимом!

– Роза, не говори глупостей! Сейчас не время его искать, лучше оставь его в покое, пусть прячется, пока англичане не отчаются его найти. Если будешь его искать, навлечешь на него беду. Почем ты знаешь, что за тобой не следили? Говорила я тебе, не приходи сюда! Ты всех нас подвергаешь опасности. Я не хочу, чтобы подумали, что между Эфраимом и Ицхако есть связь, чтобы моего сына обвинили в убийстве Матильды.

– А откуда ты знаешь, что это Эфраим, а не Ицхако убил Матильду? – запротестовала Роза.

– Все знают! Виктория Франко видела, как он убегал. Даже если Ицхако был с ним, никто его не видел. Роза, умоляю тебя, не приходи сюда больше, не подвергай опасности Ицхако и нас.

– Но что, если Эфраиму нужна помощь? Что, если ему негде спрятаться?

– А если и негде, где ты его спрячешь? Под кроватью? Твой муж выгонит из дому и тебя, и его. Потеряешь и мужа, и своих девочек. Лучше иди к себе домой, сиди тихо, пусть пройдет время, а там посмотрим. Храни тебя Бог, Роза. А теперь иди и поклянись, что больше сюда не придешь.

Сара подтолкнула Розу к двери, и та с поникшей головой вышла на улицу из душной комнатушки. Но даже чистый иерусалимский воздух не мог снять охватившего ее удушья. Роза чувствовала себя стиснутой преданностью мужу и детям, с одной стороны, и тревогой за брата – с другой. И что ей делать сейчас, когда муж на нее сердится, брат в смертельной опасности, а соседи считают его убийцей?

Последующие дни не улучшили ее настроения. Роза не могла не обращать внимания на перешептывание за своей спиной – всюду, куда бы она ни пошла. Однажды, когда она шла в бакалейную лавку, мимо нее прошли два брата Матильды. Она ускорила шаги, но они обернулись и сплюнули у нее за спиной. В другой раз плачущая Бекки вернулась с улицы и пожаловалась, что дети обижают ее, таскают за волосы и кричат, что ее дядя убивает евреев. Луна и Рахелика не высовывали носа на улицу. Рахелика помогала Розе по дому, а Луна притихла и больше не жаловалась, что потеряет работу.

Даже соседка Тамар, ее лучшая подруга, отдалилась и избегала встреч.

Роза все же решила положить этому конец и постучалась в дверь Тамар.

– Что я тебе сделала, что ты со мной так? – спросила она напрямик.

– Послушай, Роза, – ответила Тамар, – я не знаю, что тебе сказать, ты для меня как родня, но и Виктория Франко мне как родня, я разрываюсь между вами обеими, но ей я сейчас нужна больше. Она целыми днями сидит на полу, рвет на себе волосы, оплакивает дочь. Я там у нее, помогаю ей во время шивы. Что ты хочешь, чтоб я сделала?

– Но чем я виновата? – воскликнула Роза. – Даже если Эфраим убил Матильду, хоть я знаю, что он не убивал, чем я-то виновата?

– Ты не виновата, керида, но он твой брат, вы одна семья, а если в семье есть убийца, то даже самая хорошая семья уже не такая хорошая.

– Ты мне как сестра, – умоляла Роза. – Ты не можешь отвернуться от меня именно сейчас, когда я так нуждаюсь в тебе.